Холод южных морей

– Да, Ваше Величество, – ответил тот, явно удивленный вопросом, – три года назад я останавливался на Таити, чтобы запастись свежей водой и фруктами. Но откуда вы знаете об этом, ведь лично с вами я не встречался?

– От нашего миссионера, – кивнул король в сторону добровольного переводчика.

Капитан и Андрей Петрович многозначительно переглянулись. Перехватив их взгляды, Помари усмехнулся:

– Наш миссионер много чего еще знает…

Миссионер перевел, смиренно опустив глаза, но, судя по разности в длительности слов короля и перевода, было ясно, что он что-то явно опустил, видимо, считая, что как раз это «что-то» и не должны знать русские. Это несомненно понял и проницательный Помари, еще раз усмехнувшись, но не сказав более ни слова на эту тему.

«Э, да в ваших отношениях, видать, все не так-то и просто! – прикинул Андрей Петрович. – Неужто король хотел, пусть и косвенно, предупредить нас о чем-то, но так и не смог сделать этого? Надо будет попозже расшевелить американца, используя вроде бы как товарищеские отношения с ним, на которые тот прозрачно намекал. Тот непременно должен знать что-то еще, нас касающееся».

Беллинсгаузен пригласил короля отобедать, извиняясь при этом, что будет мало чего свежего, а лишь все соленое. Тот охотно согласился и, улыбаясь, сказал:

– Я знаю, что рыбу всегда ловят у берегов, а не на глубине моря.

За стол сели по приличию: первое место занял король, по правую его сторону королева, потом Нот и Андрей Петрович, по левую сторону его дочь и Беллинсгаузен. Сестра королевы не села за стол, а устроилась на диване у борта, нянча маленького наследника. Король и все его семейство ели охотно, исправно запивая вином. Так как вода была еще из залива Шарлотты и, следовательно, несвежая, то король приказал одному островитянину подать кокосовый сок. Тот, принеся кокосовых орехов, искусно отбил специальным топориком их верхушки, и король пил вино, смешивая его с соком, обтирая пот, обильно катившийся с его лица. Когда же пил несмешанное вино, то каждый раз по обычаю англичан упоминал чье-либо здоровье и, наклоняя голову, чокался рюмкой с упомянутым лицом.

Отобедав, заметил, что художник Михайлов украдкой срисовывает его. Чтобы тот не волновался, капитан показал ему свой портрет, написанный Михайловым. Тогда король изъявил желание, чтобы его нарисовали с этим портретом в руке. Фаддей Фаддеевич предложил нечто более приличествующее его положению и вручил ему большую серебряную медаль с изображением императора Александра I, чем тот остался весьма доволен.

В это же время, когда Михайлов писал портрет Помари, королева взяла у сестры своего сына и стала кормить его грудью при всех без малейшей застенчивости.

Беллинсгаузен повел короля на батарейную палубу показать пушки и тут же приказал в его честь салютовать пятнадцатью выстрелами. Тот был крайне доволен этой почестью, но при каждом выстреле, сопровождаемом страшным грохотом, держа капитана за руку, прятался за него.

Наконец Фаддей Фаддеевич, перекинувшись вполголоса несколькими словами с Андреем Петровичем, повел Помари показывать экспозицию. Только войдя в ее помещение, тот застыл как вкопанный, пораженный увиденным. Но Андрей Петрович по только что заключенной договоренности с капитаном наблюдал за реакцией не короля, а миссионера. У того же буквально бегали глаза, которыми он пытался запечатлеть все детали экспозиции, чтобы отразить их в своем донесении в Лондон. Он прекрасно понимал, что это материальные доказательства приоритета русских в обследовании высоких южных широт, которых не было у Кука. Нет, он не выглядел подавленным, он весь был в работе, возложенной на него.

Андрей Петрович, усмехнувшись про себя, наклонился к уху миссионера: «Не нервничайте, сэр, губернатор Новой Голландии уже видел эту экспозицию». Тот быстро посмотрел на него и по выражению его глаз понял, что для русских его истинная миссия не является тайной.

– Это снег? – спросил король, показывая рукой на заснеженные склоны горы.

Беллинсгаузен подтвердил это.

– А это лед, или замерзшая вода, – уже утвердительно сказал он, показав свои познания в области географии и физики.

– Совершенно верно, Ваше Величество! Вас трудно чем-либо удивить.

– Вы не правы, господин капитан! – воскликнул Помари. – Ваши звери и птицы, живущие в южных морях, поразили меня. Я знал, что животный мир разнообразен, но не предполагал, что настолько… Это птицы? – указал он на пингвинов.

– Да, Ваше Величество, но не летающие. Их крылья превратились в ласты, благодаря чему они великолепно плавают и добывают себе пропитание в морских водах.

Король озадаченно покачал головой, а затем, посмотрев вверх, радостно улыбнулся, как будто встретил старого знакомого.

– А вот эта птица, – обрадованно воскликнул он, показывая на парящего альбатроса, – залетает и к нам! Я видел ее, плавая от острова к острову. Действительно, большая и величественная птица.

Помари задумчиво рассматривал экспозицию, не задавая вопросов и думая о чем-то. Затем повернулся к Беллинсгаузену.

– Скажите, господин капитан, а как трудно изготовить этих зверей и птиц?