Холод южных морей

С таитянами приехали и два матроса, поселившиеся на этом острове. Один из них, американец Виллиам, рассказал Беллинсгаузену в присутствии офицеров, что сбежал с американского судна в Русской Америке и служил некоторое время в Российско-Американской компании, изучив там русский язык. Он знал всех чиновников Компании и узнал и господина Шувалова, присутствовавшего здесь же, о котором все русские колонисты, по его словам, отзывались с большим уважением.

– Вот как?! – воскликнул чрезвычайно польщенный его отзывом Фаддей Фаддеевич, радуясь за друга. – Вы, Андрей Петрович, оказывается, известны не только на Нукагиве, в Русской Америке, в Верхней Калифорнии и на Южном острове Новой Зеландии, но и здесь, на Таити! Теперь я понимаю причины настороженности, проявленной лично к вам губернатором Новой Голландии в Порт-Жаксоне!

– Почему бы и нет, Фаддей Фаддеевич? Мои похождения на перечисленных вами землях вполне укладываются в образ профессионального русского разведчика, – улыбнулся тот под дружный смех окружающих. – Именно так и рождаются легенды.

– Не скромничайте, Андрей Петрович! На вас уже, безусловно, британской разведкой давно заведено досье, которое будет пополнено и донесением местного резидента. Кстати, Виллиам, не вы ли или ваш товарищ, – капитан указал на другого матроса, – им и являетесь?

Однако неожиданный вопрос капитана, заданный в открытую, в лоб, ничуть не обескуражил американца.

– Пока нет, сэр. Но по этому вопросу вас может просветить английский миссионер Нот.

– Спасибо за информацию, Виллиам. Но как же вы все-таки оказались здесь, на Таити? – решил сменить щекотливую тему разговора Фаддей Фаддеевич.

Американец рассказал, что на английском судне он покинул Русскую Америку и отправился на остров Нукагиву, где в заливе Анны-Марии женился на прелестной островитянке. Прожив там некоторое время, он с женой при первом же удобном случае на американском судне переехал на Таити, о котором слышал много хорошего. Нынешний правитель Помари дружелюбно принял его и отвел ему вполне приличное место в 75 саженях от берега Матавайской гавани для построения собственного дома.

И Беллинсгаузен, переглянувшись с Андреем Петровичем, который утвердительно кивнул на его немой вопрос, взял его переводчиком на время пребывания на Таити на шлюп «Восток». Другой же матрос, англичанин, был принят Лазаревым переводчиком на шлюп «Мирный».

Когда вопрос о переводчиках был решен, Виллиам непринужденно, как старый знакомый, подошел к Андрею Петровичу.

– Спасибо, сэр!

– За что же? – удивился тот.

– За протекцию.

«Ну и деловые же все-таки люди, эти американцы!» – отметил про себя Андрей Петрович.

* * *

В час пополудни шлюп посетил английский миссионер Нот, прибывший на острова Общества с капитаном Вильсоном еще в 1797 году. С того времени Генри Нот безотлучно просвещает жителей островов христианской верой. Он предупредил, что на шлюп едет король.

Двойная лодка, на которой находился король, медленно приближалась. На выдвинутом вперед помосте восседал Помари. Поверх белой коленкоровой рубашки на нем был надет кусок белой ткани с прорезью для головы, концы которого свисали сзади и спереди. Нижняя часть тела от поясницы до пят обернута белым коленкором. Волосы спереди острижены, а задние от темени до затылка свиты в косицу. Смуглое лицо, впалые черные глаза с нахмуренными густыми черными бровями, толстые губы с черными усами и огромный рост придавали ему истинно королевский вид.

На задней части лодки под крышей, подобной верху российских кибиток, сидела королева, десятилетняя ее дочь, сестра и несколько прихожих женщин. Королева от грудей до ступней была обернута белой тонкой тканью, поверх которой наброшен подобно шали кусок белой же ткани. Голова острижена и покрыта навесом из свежих кокосовых листьев, сплетенных наподобие употребляемого в России зонтика для защиты глаз от яркого света. Приятное смуглое лицо украшали зоркие маленькие глаза и небольшой рот. Она была среднего роста, стройна, двадцати пяти лет от роду.

Король первым взошел на палубу шлюпа, пожал руку капитану и подождал, пока на нее поднялось все его семейство. Беллинсгаузен пригласил всех в каюту, где они сели на диваны. Король повторил несколько раз «рушен, рушен» (русские, русские), а потом произнес имя Александра и, наконец, сказав: «Наполеон», – засмеялся. Этим он, конечно, хотел показать, что дела Европы ему тоже известны. В это время женщины с интересом осматривали все, между тем как их пальцы также были заняты: они ощупывали материю на диване, стульях и даже носовые платки моряков.

Миссионер Нот, в совершенстве зная язык таитян, предложил свои услуги в качестве переводчика в разговоре с королем. Фаддей Фаддеевич, предупрежденный американским матросом об истинной роли миссионера, был явно не в восторге от этого предложения, но делать было нечего.

Неожиданно Помари спросил, посмотрев в сторону Андрея Петровича:

– Господин Шувалов уже посещал наш остров?