Холод туманного замка

– А что же еще тут делать? – донеслось до них.

Саша, находившаяся ближе к двери, выглянула в коридор. Карел сидел прямо на голом полу, вытянув ноги вперед, прислонившись затылком к стене и прикрыв глаза. В руках он держал такую же длинную сигарету, какую она видела у него утром. Весь его вид выражал полное умиротворение, как будто он находился на пляже, а не в богом забытом замке, где только что исчез человек. Судя по коротким переговорам в наушнике, Даниэля пока так и не нашли.

– А не могли бы вы отойти к окну? – недовольно попросила Ханна, тоже выглядывая в коридор. – Ненавижу сигаретный дым.

– Господи, какие все нежные, – проворчал Карел, тем не менее поднимаясь с пола. – Буду в соседней комнате, чуть что – зовите, – строго велел он.

– Всенепременно, – заверила Саша, возвращаясь в чулан.

– Ах, как я от него тащилась когда-то, – неожиданно призналась Ханна, все еще глядя на распахнутую дверь соседнего помещения, где только что скрылся Карел.

– Что? – Саша удивленно уставилась на нее, забыв о мертвеце.

– Я про Карела Дворжака, – Ханна тоже вернулась в комнату. – Он же у нас рок-звезда, группа «Люциус», ты, наверное, не знаешь.

– Знаю-знаю.

– А, ну да, вы же были на открытии его клуба в мае прошлого года, – Ханна многозначительно улыбнулась, из чего Саша сделала вывод, что она тоже в курсе героического взлома двумя русскими офиса Национального исторического общества полтора года назад. Наверное, они тогда устроили хороший переполох, и Общество пересмотрело систему безопасности. – Я лет пятнадцать назад была его фанаткой, ходила на все концерты и чуть не умерла от восторга, когда он со мной сфотографировался после одного выступления, не забыв при этом, между прочим, ущипнуть за задницу.

Саша рассмеялась. Она видела Карела во время выступления и вполне могла представить себе восторг Ханны. На сцене он был великолепен, не зря поклонники не забыли его за несколько лет творческого молчания, во время которых он изображал из себя уважаемого чиновника, что, по словам Войтеха, было очередным вызовом себе и обществу. Очередным удачным вызовом.

– Сказал бы мне кто тогда, что я познакомлюсь с ним спустя пятнадцать лет, я бы умерла от счастья, – продолжила Ханна. – А сейчас что?

– Что?

– Его брат мне нравится гораздо больше, представляешь?

– Еще бы я не представляла, – по-русски тихо пробормотала Саша, мгновенно теряя желание продолжать разговор. – Как думаешь, от чего он умер?

– От истощения, полагаю? На теле нет никаких ран. Его заперли в пустом чулане на задвижку, выйти он не мог, ни еды, ни воды. Ужасная смерть.

Саша покачала головой и чуть отстранилась, чтобы видеть мертвеца полностью. Его поза казалась ей странной. На ее взгляд, если бы он умер от истощения, он бы лежал на полу. Но он сидел у стены, безвольно опустив руки по бокам. Проверяя неожиданно появившуюся догадку, Саша вернулась к нему и осторожно подняла руку, чтобы увидеть запястье. Высохшая кожа на нем была рассечена вдоль. На второй руке она увидела ту же картину.

– Он перерезал себе вены.

– Ничего себе, – выдохнула Ханна.

– Я бы сделала так же. Это лучше, чем умирать несколько дней от голода и обезвоживания. – Саша машинально поправила рукав свитера, скрывавший похожий шрам на ее правой руке.

– Но тогда где-то здесь должен быть и нож, – Ханна огляделась, но пол чулана был совершенно пуст. Сначала казалось, что, кроме Сашиного чемоданчика и фонаря, здесь были только клочья паутины и пыли, однако вскоре обнаружился и небольшой нож: он лежал возле самого трупа, чуть-чуть прикрытый его одеждой. – А вот и он.

Ханна сдвинула мумию, чтобы вытащить нож, но та неожиданно качнулась в сторону и начала заваливаться на бок, едва не упав на Сашу. Она вовремя отшатнулась назад, и мумия упала на пол в сантиметрах от нее. Ругательства застыли в горле, потому что вся стена за спиной мертвеца оказалась исцарапана чем-то острым. Наверное, тем же ножом. Саша взяла лежащий на полу фонарь и посветила на стену, чтобы лучше рассмотреть неровные буквы.

– Schließe die Augen, – прочитала Ханна, и тут же перевела на английский: – Закрой глаза…

Сашина рука сама по себе потянулась к коммуникатору и нажала кнопку.

– Карел, вернись, – попросила она.

Стало отчего-то холодно и очень страшно.

6 октября 2014 года, 12.30

– Все становится слишком серьезно, – голос Страха прозвучал тихо и мрачно, стоило Ярославу закрыть дверь в их общую спальню.