Холодная нефть с горячим запахом крови

"Людоедка" уже скрылась за поворотом, а Денис всё смотрел ей вслед. Задумавшись, он опёрся локтем о край стола, рука соскользнула, и колба с нефтью повалилась набок.

Реакция (служба в морской пехоте и занятия восточными единоборствами не прошли даром) не подвела – Денис успел перехватить злополучный сосуд и не допустил его падения на пол, что неминуемо привело бы к разливу нефти, к загрязнению окружающей среды и к разносу со стороны завлаба, помешанного на чистоте и стерильности. Колба устояла, только немного маслянистой чёрной жидкости выплеснулось на стол и на ладонь лаборанта.

Досадливо поморщившись, Изотов поискал глазами какую-нибудь тряпку – стереть следы оплошности – и внезапно замер.

Ему вдруг показалось, что его ладонь залита кровью – горячей человеческой кровью.

ГЛАВА ВТОРАЯ. ВИКИНГИ

202… год

Холодный пронзительный ветер бесился над промороженными скалами Свальбарда, швыряя пригоршни снежной крупы в двойные стёкла домов Лонгйирбюена. Зимой, когда полярная ночь властвует над всем архипелагом, в такую погоду лучше сидеть под крышей, наслаждаясь теплом, чем куда-то идти, пусть даже в соседний коттедж. И люди сидят по домам, не рискуя без крайней нужды высунуть нос на улицу. Находятся, правда, отчаянные головы, которые, прихватив крупнокалиберные карабины, отправляются в тундру, невзирая на метель, но даже среди самых отпетых головорезов ярла Эйрика таковых немного. Обвал, развалив всю глобальную экономику, снял опустошающее давление человека на природу, и природа сразу оживилась: в Стур-фиорде появились киты, истреблённые в этих местах ещё несколько веков назад, а размножившиеся хозяева Арктики, белые медведи-ошкуи, чьи пути сезонной миграции к паковым льдам исстари пролегали через Свальбард, осмелели и начали заходить в посёлки, пробуя своими когтистыми лапами прочность дверей и замков.

Медведей привлекала пища. Когда-то (всего лишь пятнадцать лет назад, хотя сейчас эти времена стали уже историей) на островах существовал закон, согласно которому умирать на Свальбарде было запрещено – тяжело больных или пострадавших в несчастных случаях с заведомо летальным исходом вывозили по воздуху или морем на материк, чтобы они умерли и были похоронены на Большой земле. Этот необычный закон был продиктован природными особенностями Свальбарда: захороненные трупы в условиях вечной мерзлоты практически не разлагались, и сообразительные белые медведи быстро поняли, что разрывать могилы куда проще, чем охотиться на моржей или тюленей. А вкусив человеческого мяса, медведи превращались в существ страшных, предпочитавших эту пищу любой другой, и охота на них больше походила на войну, которая шла почти на равных: в полярной ночи, когда кругом непроглядный мрак, а летящий снег забивает глаза и бинокуляры, снегоходы, инфраскопы и огнестрельное оружие не давали людям особого преимущества. При всей своей кажущейся медлительности белый медведь атакует стремительно, и если расстояние между зверем и его жертвой невелико, у охотника мало шансов пережить убийственный бросок полутонной мохнатой туши. Конечно, в итоге люди, поднаторевшие в науке убивать, одолели бы зверей, но Эйрик не хотел ненужной траты драгоценного топлива и боеприпасов. И ярл не хотел зря терять бойцов: каждый воин в ощетинившемся мире, откатившемся в раннее средневековье, ценился очень высоко. И сейчас, поглядывая на мятущиеся за окнами белые космы снега, властитель Свальбарда размышлял, а не повесить ли ему пару-тройку наиболее оголтелых зверобоев в назидание всем остальным (помнится, такая мера помогла несколько лет назад, когда его оголодавшие викинги порывались сожрать зерно из Всемирного семенохранилища, устроенного на архипелаге норвежцами). "Воины мне ещё понадобятся, и скоро, – думал он, – не зря прибыл сюда этот седой парень с замашками хайлевела и статью прирождённого вояки-милитара…".

– Ещё виски, Хендрикс? – спросил ярл у гостя, берясь за пузатую бутылку и стараясь придать своему грубому голосу максимум дружелюбия.

– Не откажусь, – невозмутимо отозвался тот, подставляя опустошённый стакан. – На севере спиртное – это не баловство и не роскошь, а необходимый элемент питания. И ваши предки-викинги, и русские хорошо это понимали.

– Русские? Вам что, доводилось иметь с ними дело?

– Доводилось. Работал я когда-то в Мурманске. Давно это было, ещё до Обвала.

– Работали? И кем же, если не секрет? – поинтересовался ярл, наполнив свой стакан и отставляя бутылку.

– По профилю, – уклончиво ответил назвавшийся Хендриксом (свальбардский ярл готов был поставить атомный реактор, построенный в Ню-Олесунне рабами с континента, против обоймы патронов, что это не настоящее его имя). – Хорошее у вас виски, Эйрик.