Холодные сердца

Кайли обернулась, посмотрела на Мэг и кивком поздоровалась с ней. У Мэг перехватило дыхание. На долю секунды она растерялась, но затем кивнула в ответ. А про себя отметила, что Кайли изменилась. Как будто стала мягче. Красивее. Старше. Длинные волосы – когда-то ослепительно-рыжие – тоже стали менее яркими и были убраны в конский хвост. На ней был розовый жакет а-ля Шанель, отделанный тесьмой и с золотыми пуговицами, а под ним – блузка с высоким викторианским воротником. Некогда худое, с резкими чертами лицо округлилось, стало изящнее. Теперь ее можно было назвать почти красавицей.

Вскоре обернулась и девочка, чтобы увидеть, на кого смотрит ее мать. Мэг ахнула. Это была Тиа. Имя из бесчисленных электронных писем. Из бесчисленных сердитых разговоров. Чисто теоретический ребенок, в течение многих лет служивший предметом отвлеченных разговоров, предстал перед ней во плоти и крови. Вот она. В реальной жизни, как выражаются ее мальчишки.

Девочка была хороша собой. Если не сказать, божественно красива. Светлые, как у Рори, волосы густыми локонами падали ей на спину. Унаследовала она и его тонкие, правильные черты лица, его голубые глаза, опушенные черными ресницами, его полные губы, орлиный нос и высокие скулы.

Она посмотрела на Мэг, потом перевела взгляд на троих мальчиков за ее спиной, покраснела и отвернулась. Однако лицо ее все еще стояло перед глазами Мэг. Ее племянница. Ей уже почти семь. Всего лишь на несколько месяцев младше ее Стэнли. Точная копия своего отца. Вылитый Рори.

Между тем в крематорий входили другие люди. Некоторые с любопытством смотрели на Мэг и Бет, на Колина, на одиноко сидящую Лорелею. Многие понятия не имели, насколько важна встреча этих людей и незаконченный разговор между ними.

– Поговорим потом, – тихо сказала Мэг, все еще не отойдя от шока, в который ее повергло лицо племянницы. Она протянула руку, прикоснулась к отцовскому рукаву, после чего прошла вперед и села рядом с матерью. Бет и мальчики прошли следом за ней.

– С тобой все в порядке? – шепотом спросила она у Лорелеи, наклонившись к самому уху.

Не повернув головы, та кивнула.

– Мерзавец, – процедила она сквозь зубы. – Гребаный мерзавец.

Стэнли фыркнул. Мэг сердито посмотрела на него, а потом попросила:

– Мам, только не ругайся при детях. Договорились?

Продолжая смотреть прямо перед собой, Лорелея громко фыркнула.

– Я отказываюсь верить, – шепнула сестре Бет. Сама она была бледная как мел.

– С тобой все в порядке? – спросила Мэг, сжимая ее холодную руку. – Надеюсь, ты снова не грохнешься в обморок?

Бет покачала головой и попыталась сглотнуть.

– Со мной все в порядке, – пробормотала она. – Просто я отказываюсь поверить, что она здесь.

Мэг вручила сидевшему в коляске малышу игрушку и раздала мятные конфеты.

– Правда, она красивая? – шепотом спросила она у Бет и матери. – Я про девочку. Про Тиа.

Лорелея в очередной раз фыркнула и покачала головой. Бет кивнула и улыбнулась. Обе промолчали. Только тогда до Мэг дошло, как же все это странно. Эта девочка ее племянница. А также внучка Лорелеи. Ей уже почти семь лет, но до сегодняшнего дня ее никто в глаза не видел. Родного отца она в последний раз видела много лет назад, несмышленым ребенком. Ее дед спал с ее матерью.

– Законченный гребаный мерзавец, – проговорила Лорелея.

Мэган толкнула ее локтем в бок.

– Я ведь…

– Я не пойду на поминки, – тихо сказала Бет.

Мэг вопросительно посмотрела на сестру.

– Не могу. Она ведь тоже там будет.

– Бет, ты должна! Я же не могу пойти туда одна, – сердито шепнула в ответ Мэг.

Между тем часовня уже начала заполняться людьми. Они на пару футов подвинулись на скамье, освобождая место для Тима и его новой подружки. Все вежливо и натянуто улыбнулись друг другу, и разговор завершился. Но тотчас начался другой – про дороги, про довольно развязного распорядителя похорон, назначенного в соответствии с пожеланиями самой Вики, про картонный гроб и полевые цветы, собранные в саду ее дома, – там, где посадила их Вики.

Лорелея согласилась произнести речь. Мэган ни разу не видела мать стоящей перед толпой. Ни разу не слышала ее произносящей публичные речи. Она с трудом представляла себе, что такое вообще возможно, и потому слегка волновалась. А зря. Мать подошла к небольшому возвышению, подняла до нужной высоты микрофон, обвела глазами присутствующих, на миг задержала взгляд на Колине и Кайли, затем посмотрела на заплаканных Софи и Мэдди и улыбнулась. После чего вытащила из розового ридикюля листок бумаги, развернула, разгладила у себя на груди, прокашлялась и заговорила:

– Я познакомилась с Вики в 1991 году. Она переехала в соседний дом, заняв место одного дорогого мне человека, с которым, как мне казалось, мы будем друзьями до конца наших дней. Неудивительно, что я рассердилась, когда она переехала сюда. Но так получилось, что я больше ни разу не видела того старого друга после того, как они уехали отсюда. Зато моим другом до конца дней стала Вики. Однажды я пригласила ее к себе на Пасху, ее саму, ее симпатичного мужа и прелестную маленькую дочурку.

Лорелея кивнула и посмотрела на Мэдди.