Холодный Яр

Немцы облавы на него устраивали – без толку. Погиб по своей дурости. Спутался с женой какого-то лесничего и тот заколол обоих в постели штыком.

Кошевые – это старая казацкая семья из Ивковец. В восемнадцатом году скрывались от немцев в Холодном Яру, а на следующий год принес их черт к Свириду[116]. Пустились в грабежи, обчистили полдюжины возов медведовских и мельничанских, убили двоих холодноярцев.

Эх, что за хлопцы – орлы! Сразу видно старую казачью породу. А гибнут ни за что. Одного белые пристрелили, другого большевики к стенке поставили, еще двоих – наши. И остальным туда же дорога.

Мы ехали несколько километров, пока не показалась развилка[117]. Чорнота махнул нагайкой на столб, который торчал за канавой.

– Посмотри-ка. Во всём свете не найдешь такого столба.

Подъехав вплотную, понимаю, что это молодой ясень с обрубленными ветвями. На них закреплено тринадцать глумливо скалящих зубы черепов. Оригинальное зрелище. На лбу самого верхнего прибита табличка: «Владения Холодного Яра. Чекистам проезд строго воспрещен». Кажется, надпись веселит и самих мертвецов.

– Семь верхних, которые побелее, остались от штаба ударной группы бобринской ЧК во главе с уполномоченным Станайтисом[118]. Нижних не знаю. Это хлопцы мельничанские так пошутили.

– Где они столько взяли?

– Мало ли здесь трупов гниет? В прошлом году лисы так объелись, что кур по хуторам воровать перестали… Задумаешься – по совести, конечно, жалко врагов, люди всё-таки. Но что поделать… Война исключает жалость. Придется нам еще зверей кормить, если нами их не покормят.

Углубляемся в лес и какое-то время едем как придется, по буграм. Просвет между деревьями – перед нами бездонная падь. Внизу ничего не разглядишь, видны только дебри на неровном противоположном склоне.

Царит мертвая тишина. Андрий свистит и звучное эхо, отражаясь от излучин, катится куда-то вдаль.

– Вот он, Холодный Яр…

Едем вдоль яра. Напротив, перескакивая ложбинки, стрелой мчатся две серны, всполошенные свистом. Вглядываюсь в глубину – давно там нет гайдамаков, но память о них в народе жива. Невольно на ум приходит Шевченково:

В этот Яр тогда сходились,

Будто с креста сняты,Отец с сыном да брат с братомДля страшной расплатыС недругом лукавым…[119]

Каким-то угрюмо-величавым был тот овраг. Извечная тайна кровавой и горькой судьбы Украины как будто застыла в его диких очертаниях. Я вспомнил черепа с оскаленными зубами и предостережение Холодного Яра… могучего, немого владыки, что весел, как тысячу лет назад, лишь смертью и войной – войной, не знающей жалости.

Выбравшись на опушку, медленно спускаемся по отлогому в том месте склону. Оборачиваюсь вверх – куда ни глянь, деревья стеной поднимаются до самого неба. На той стороне балки крутой обрыв. По краю, один выше другого, сквозь чащу тянутся валы.

– Остатки укреплений, мимо них в Яр не пройти. Старики говорят, что тут росли два дуба, а между ними висела цепь. Лет сто назад – может, меньше – какой-то кубанец, матерый казак, срубил один дуб и забрал из дупла сокровища. Мужику, у которого взял на ночь пилу и топор, отсыпал пригоршню золотых[120]. На дне узенький ручеек и болотца. А люди рассказывают, что там была река и по ней на лодках плавали. В ручье даже летом вода такая холодная, что босым не устоишь. И вообще, тут прохладно в любую жару.

Спускаемся совсем глубоко. Вверху темнеет лес, ниже разбросаны то там, то сям крестьянские хозяйства. Это Мельничанские хутора – за ними будет и село. Возле одной из хат Чорнота придерживает коня.

– Надо зайти, вдову Явдоху проведать.

Стучим, открываем дверь. У печи возится сморщенная старушка в черной плахте. За столом читают книгу сыновья – два пригожих русоволосых парня. Под образами стоит пара английских винтовок, под лавкой – пузатая жестянка с патронами. На подоконнике выложены рядком гранаты.

Увидев нас, хозяйка всплескивает руками:

– Андриечка, сыночек мой! Давненько ж ты к нам не заглядывал!

Здороваемся со всеми. Чорнота интересуется, как жизнь, что нового. Явдоха вздыхает.

– Да так… Помощи старухе никакой, сама вожусь. Хоть бы ты моим ребятам сказал, чтоб женились – не оба сразу, так один кто. Меня ведь не слушаются. Была бы невесточка молодая – и помощь мне, и в хате веселее…

– Не печальтесь, мама. Врагов одолеем и сразу добудем вам двух невесток.

– Помог бы уже вам Господь! Андриечка, может, есть хотите? Поджарить вам чего-нибудь?

– Спасибо, не надо. Мы на минутку всего.

Почесав немного языки, мы сели на коней, но и километра не проехали, как навстречу нам выскочил из хаты какой-то мужик без шапки.

– Эгей, Андрюха! Слезай, брат! Самогонку выгнал – первый сорт! Баба вареников наварила полный горшок – поможете смолотить!

Андрий спешился.

– У хорошего человека грех не перекусить. Да и проголодался я немного.