Холодный огонь

Фильм, видимо, провалился, потому что Холли никогда о нем не слышала. Похоже, он стал событием только для Свенборга – и даже для Свенборга стал событием лишь потому, что был поставлен по книге, которую написал житель долины.

В последнем параграфе исторической справки помимо всего прочего перечислялись пять исполнителей главных ролей фильма. Из первых четырех Холли знала только Эммета Уолша – он был ее любимцем. А пятым был тогда еще неизвестный Роберт Вон.

Холли подняла голову и посмотрела на возвышающуюся над ней мельницу.

– Что же здесь происходит? – воскликнула она, перевела взгляд на низкое серое небо и снова посмотрела на обложку книги Уиллота. – Какого черта здесь происходит?

– Он идет! – в ужасе крикнул Джим, но в то же время в его голосе слышались странные нотки, словно он истомился в долгом ожидании.

Холли проследила за его взглядом и увидела в дальнем конце маленького парка какое-то шевеление. Как будто кто-то рыл к ним ход, толкая перед собой горку земли и дерна шириной в ярд. И эта горка очень быстро приближалась.

Холли бросилась к Джиму и схватила его за плечи:

– Останови его!

У Джима расширились зрачки.

– Он идет!

– Джим, это ты, это все ты.

– Нет, не я… Враг, – словно погружаясь в транс, сказал Джим.

Холли оглянулась: нечто неслось к ним под парковой дорожкой, оставляя за собой вздыбленный асфальт.

– Черт тебя дери, Джим!

Джим следил за приближением смерти с ужасом и, как показалось Холли, с вожделением.

Враг повалил скамейку, и она исчезла под землей.

Между ними оставалось всего футов сорок, и расстояние стремительно сокращалось.

Холли схватила Джима за грудки и сильно тряхнула, чтобы заставить посмотреть ей в глаза.

– Я видела в детстве этот фильм. Как он там назывался? Не «Пришельцы с Марса», но что-то вроде того, там инопланетяне сооружали порталы в песке и засасывали людей.

Холли оглянулась. Тридцать футов.

– Джим, ты хочешь нас убить? Забацаешь портал в земле, чтобы нас засосало? Как в том фильме, после которого тебе снились кошмары?

Двадцать футов.

Джим дрожал и обливался потом. Похоже, он не слышал ни слова, но Холли закричала ему в лицо:

– Ты хочешь убить и меня, и себя? Хочешь свести счеты с жизнью, как Ларри Каконис? Признаешь поражение и покончишь со всем этим? Позволишь одному из твоих кошмаров погрести тебя под землей?

Десять футов.

Восемь.

– Джим!

Шесть.

Четыре.

Когда уже стало слышно, как Враг вгрызается в землю, Холли со всей силы ударила Джима в голень каблуком.

Джим вскрикнул от боли, земля под ногами зашевелилась, Холли в ужасе посмотрела вниз, и в ту же секунду все замерло.

Потрясенная, Холли отошла на шаг от развороченной земли.

– Это не я. – Джим ошалело смотрел на нее. – Не может быть!

Они вернулись в машину.

Джим без сил откинулся на спинку кресла, а Холли положила руки на руль и опустила на них голову.

Он смотрел в боковое окно на парк – на след от прорытого гигантским кротом тоннеля, на вздыбленные плитки пешеходной дорожки.

Джим не мог поверить, что существо было только плодом его воображения, которое он привел в действие усилием разума. Он всегда себя контролировал, вел спартанский образ жизни – никаких вольностей, только книги и работа. (За исключением пугающе удобной забывчивости, горько подумал Джим.) В теории Холли тяжелее всего было принять тот факт, что единственной реальной опасностью, которая им угрожает, является дикая и безжалостная сторона его личности, которую он не может контролировать.

Это уже был не просто страх. Джим больше не дрожал и не обливался потом. Это был первобытный ужас, и он сковывал, словно сухой лед.

– Это не я, – повторил он.

– Нет, это ты.

Учитывая, что Холли верила, будто он чуть ее не убил, она вела себя с ним удивительно мягко. В ее спокойном голосе слышались нотки неподдельной нежности.

– Ты по-прежнему веришь в мое раздвоение личности? – спросил Джим.

– Да.

– Значит, это была моя темная сторона.

– Да.

– В образе гигантского червяка? – попытался съязвить Джим, но цели не достиг. – Ты же говорила, что Враг вырывается на волю, только когда я сплю, а я сейчас не спал. Так что, если я Враг, как я мог быть той тварью в парке?

– Правила игры изменились. Ты близок к отчаянию и уже не можешь с прежней легкостью контролировать эту свою личность. Чем ближе ты к правде, тем агрессивнее становится Враг – он же должен себя защитить.

– Если это был я, почему мы не слышали инопланетного сердцебиения?

– Оно всегда лишь поддерживало эффект, как колокольчики в случае с Другом. – Холли выпрямилась и посмотрела на Джима. – Ты не запустил стук, потому что у тебя не было времени. Ты хотел, чтобы я как можно скорее отошла от стенда, надо было меня отвлечь. И скажу тебе, милый, ты преуспел. Это было нечто.

Джим снова посмотрел в окно – на мельницу и стенд с информацией о книге и фильме.

Холли положила руку ему на плечо.

– После гибели родителей ты был в отчаянии, ты искал спасения и нашел его в книге Артура Уиллота. Его фантазии как нельзя лучше подходили для твоего, как тебе наверняка казалось, безвыходного положения. С тех пор ты так в них и живешь, в той или иной степени.