Хорошая девочка, дурная кровь

Помогая себе зубами, Пиппа оторвала рукав куртки. Больше всего крови было на ноге Стэнли: наверное, пуля задела артерию. Пиппа завела оторванный рукав под ногу и туго завязала его над раной.

– Так-то лучше, – сказала она, отбрасывая волосы с глаз и оставляя пятно крови на лбу. – Все будет хорошо. Скоро приедет помощь.

Оторвав другой рукав, Пиппа свернула его и прижала к кровоточащей ране на шее. Только вот в теле Стэнли было шесть ран, а у Пиппы было всего две руки.

Он медленно моргнул, глаза закрылись.

– Эй, Стэнли! – Она сжала ладонями его лицо. Он распахнул глаза. – Стэнли, скажи что-нибудь!..

– Все в порядке, Пиппа… – прохрипел он, пока она отрывала новые полоски ткани от куртки, комкая их и засовывая в другие раны. – Это случилось бы рано или поздно. Так мне и надо…

– Нет, – сказала она, прижав ладони к ранам в груди и на шее.

– Джек Брансуик, – произнес он тихо, не сводя с нее глаз.

– Что? – переспросила Пиппа.

– Меня… звали Джек. – Слова давались ему с большим трудом. – Джек Брансуик. Потом мне дали имя Дэвид Найт, а после – Стэнли Форбс.

– Вот и хорошо! Ты рассказывай-рассказывай, – ободряюще улыбнулась Пиппа. – Тебе самому какое имя пришлось по душе?

– Стэнли. Оно глупое, и человек он был так себе: не всегда хороший, но из трех – самый лучший. – Из горла Стэнли вырвался хрип, Пиппа ощутила, как на ладонь хлынула кровь. – Какое имя ни дай, а я не перестал быть его сыном… Я все равно тот самый мальчик, который помогал убийце… Во мне сидит та же гниль.

– Нет, Стэнли! – воскликнула Пиппа. – Ты лучше, чем он! Лучше!

– Пиппа…

Она увидела, как ему на лицо опустилась тень: словно притушили свет фонаря. Пиппа подняла глаза и одновременно почувствовала запах, который ни с чем не спутаешь. А затем услышала гул пламени.

– Чарли поджег дом, – догадалась Пиппа, и живот свело от страха. – Надо вытащить тебя отсюда.

Стэнли лишь молча взирал на нее.

– Так, сейчас. – Она встала и чуть не поскользнулась в натекшей луже крови. Пиппа наклонилась, взяла его за ноги и потянула на себя, повернув голову, чтобы видеть, куда идет. Волоча Стэнли по полу, она старалась не смотреть на остающуюся за ним широкую красную полосу.

Дверной проем полыхал: жаркий сердитый вихрь поднимался до самого потолка и нападал на старые обои. Дым сгущался, сползал все ниже и ниже. Пиппа закашлялась, голова пошла кругом.

– Все будет хорошо, Стэнли, я тебя вытащу.

По ковру стало тащить труднее, и все же она изо всех сил упиралась пятками и тянула. Совсем рядом с ней на стене расцветали языки пламени, глаза нестерпимо пекло. Не переставая тянуть свою ношу, она отвернула лицо от огня.

– Держись, Стэнли! – перекрикивая шум пламени, подбадривала Пиппа.

Каждый вдох давался с трудом, она кашляла, но не отпускала ношу. Наконец она дотянула тело до порога, где смогла глотнуть чистого прохладного воздуха, а потом вытащила его на траву.

– Выбрались, – прохрипела Пиппа.

Из оконных провалов валил дым, закрывая звездное небо.

Стэнли лежал неподвижно, выступившая кровь блестела в свете пламени. Глаза были закрыты.

– Стэнли! – закричала Пиппа и, упав на колени, взяла его лицо в ладони. – Стэнли! – Она прислушалась к его дыханию: ничего. Положила пальцы на шею, чуть выше зияющей дыры: пульса не было.

– Нет, Стэнли! – Стоя на коленях, Пиппа поставила ладони, одна на другую, на середину его груди и начала ритмично надавливать.

– Стэнли, пожалуйста, не умирай! – умоляла она, продолжая работать всем корпусом.

Отсчитав тридцать нажатий, Пиппа зажала ему нос пальцами и, обхватив ртом его губы, два раза сильно выдохнула. Вернув руки в прежнее положение, очередной раз нажала и почувствовала, как под ладонью что-то хрустнуло. Похоже, у Стэнли треснуло ребро.

– Не умирай! Я тебя спасу! – Она смотрела на его неподвижное лицо, продолжая всем весом нажимать на грудину. – Обещаю, спасу…

Тридцать нажатий.

Выдох. Выдох.

Прогремел взрыв. Краем глаза Пиппа увидела вспышку – окна нижнего этажа выбило, вихри огня и дыма рванули вверх и в стороны, облизывая пламенем близлежащую траву. Даже в шести метрах от дома Пиппа изнемогала от жары, по виску текла струйка пота. Или это была кровь Стэнли?

Очередной хруст под ладонью: сломано еще одно ребро.

– Очнись, Стэнли. Прошу тебя, очнись…

Руки ныли от боли, но она продолжала.

Тридцать нажатий…

Выдох. Выдох.

Пиппа потеряла счет времени. Не существовало ничего, кроме треска пламени, изматывающей жары и Стэнли.

Послышался вой сирен…

Тридцать нажатий…

Выдох. Выдох.

Хлопнула дверца, раздались крики. Пиппа не разбирала слов; для нее не существовало ничего, кроме ритмичных нажатий…

Тридцать нажатий…

Выдох…

Кто-то присел рядом и положил руку ей на плечо. Она тут же ее сбросила.

– Пиппа, давай теперь я, – сказала Сорайя. – Ты устала.

– Нет! – закричала Пиппа. Она запыхалась, соленые капли пота стекали ей в рот. – Я могу продолжать. Я могу. Я спасу его. С ним все будет хорошо…

Дэниел да Сильва с ужасом смотрел на охваченное огнем здание. Раздался громоподобный треск: крыша провалилась и рухнула во всепожирающее пламя.