Хорошие девочки умирают первыми

– Но смерть Альфреда была естественной, – возразила Джоли. – Разве не так?

– Может, вы все просто перестанете трепаться? – взмолилась Ава.

– Так говорили. Но после той драки он уже не был прежним. Он умер месяц спустя. – Ноа закрыл глаза. – Если бы не я, он был бы еще жив. Мы не можем убежать от своих ошибок. Кто-то всегда платит, и за меня заплатил именно Альфред.

Тайна Ноа повисла в воздухе, а затем упала на землю вместе с последними каплями дождя. Буря со вздохом утихла. Но в облаках над головами зловеще грохотало, и волны все еще бились о берег.

«Скажи ему что-нибудь», – подумала Ава. Но по какой-то причине она не могла найти нужных слов.

– Я не хочу быть частью его игры, – тихо сказал Ноа. – Я не хочу никому причинять боль.

Далекий смех заставил Аву оглянуться, но она ничего не увидела. За это время Ноа сорвался с места и уже бежал по ступенькам к главной площади.

– Подожди, Ноа! – крикнула она ему вслед. Он не остановился.

И она помчалась. Джоли и Эсме кричали ей в спину, но она не обращала на них внимания. Она хотела догнать Ноа, хотела сказать ему: то, что он сделал, не имеет значения. Ава точно знала, кто он такой, и он не был плохим парнем.

Ава выбежала на площадь, но Ноа нигде не оказалось. Она помчалась вдоль галереи к карусели, где впервые увидела его. Ничего. Потом она бросилась назад, к ступеням, ведущим к ярмарке. Вода стояла спокойно и неподвижно. Ава обернулась и заметила что-то на краю разбитого пирса.

Черные ботинки. Дырка в одном из носов.

С трудом передвигая свинцово-тяжелые ноги, Ава приблизилась и заглянула за край острова. Там не было ничего, кроме камней, убивших Олли, и воды. Бесконечной бурлящей воды. Она подняла один из ботинок и оцепенело прижала его к груди.

Ноа Пак, загадка. Поначалу, когда он исчез из Портгрейва, Ава надеялась, что он никогда не вернется. Но сейчас она знала: Ноа ушел навсегда. Вот так. Она опоздала на несколько секунд.

С внезапной вспышкой ярости она швырнула ботинок в океан.

– Ты чудовище! – закричала она. – Почему ты не можешь просто оставить нас в покое?

– Признайся, и ты освободишься, – рассмеялся голос.

Ава бессмысленно заорала и побежала. Она мчалась через главную площадь, к ступеням, ведущим на ярмарку, между гниющими аттракционами. Она не знала, куда направляется, она пыталась уйти от чувств, кипящих внутри. Но эмоции не только не отставали, а лишь усиливались.

Ава выскочила на берег. Промчавшись между палатками, она остановилась, хватая ртом воздух. Море с жадностью вылизывало гальку. Дождь хлестал по волнам. Ава откинула волосы с лица и посмотрела сквозь тускнеющий свет на хижину с портретами, застывшую у кромки воды. Вот где все началось. Там она впервые увидела Шепчущего.

Ава бросилась внутрь. Схватив кувшин с червями, языками или пластиковым реквизитом, она изо всех сил швырнула его в зеркало, но промахнулась. Кувшин разлетелся на тысячи осколков, и воздух наполнился запахом формальдегида. Содержимое влажно шлепнулось на землю. Ава вцепилась в край стола и перевернула его. Он врезался о стену. Несколько портретов упало, зеркало закачалось, но удержалось на стене. Ава вскарабкалась на стол и ударила по стеклу кулаком – и во все стороны поползла паутина трещин.

– Ты нарушил правила собственной игры. Ты убил Клема только для того, чтобы столкнуть Ноа с обрыва.

– Здесь нет никаких правил. – За трещинами появилось изображение Шепчущего. Ненадолго оно потускнело и исчезло, после чего показалось вновь.

– Ты не должен был прикасаться к нам!

– Ну конечно же, я могу прикоснуться к тебе, – заявил он. – Если захочу, я могу манипулировать неодушевленными предметами, хотя, признаюсь, это нелегко. Люди гораздо веселее, особенно если они впускают меня.

– Я никогда не впущу тебя. Ты меня слышишь? Никогда.

Он снова исчез. Материализация хищной твари ослабила его. На убийство Клема ему потребовались все силы.

Но Шепчущий не умер. Ава все еще чувствовала его присутствие. Он наблюдал, он ждал.

Чувство вины. Его усилило чувство вины, подумала Ава. Она заставила себя думать о Ноа. Его улыбка, его смех, то, как он помогал всем, даже когда сам разваливался на части. Он не должен был умереть. И Ава могла спасти его, если бы хоть чуточку поторопилась. Чувство вины росло в ней до тех пор, пока она не ощутила, что вот-вот лопнет.

Шепчущий вновь вернулся к жизни. Он насытился ее чувством вины и больше не мерцал, то появляясь, то исчезая. Он наблюдал за Авой с интересом, как птица смотрит на ярко раскрашенного жука, прежде чем съесть его.

– Убийство Клема, должно быть, забрало у тебя практически все, что было, – предположила Ава.

– Оно того стоило, – откликнулся он, оскалив острые зубы. – Увидеть, как вы все снова разваливаетесь на части. Неужели ты наивно думала, что меня может победить дружба?

– И все же вот он ты, с трудом собираешь силенки, чтобы хоть как-то отражаться.

– Это не займет много времени, я скоро восстановлюсь. А пока я подтолкнул вас ближе к вашим истинным «я». Расскажи, каково это – смотреть, как умирает Клем? Тебе понравилось?