Хороший день для зомби-апокалипсиса

– Да ерунда, тащ прапорщик, – фыркнул он, нехотя беря инструмент, уже до покраснения натёрший ладонь, – чес-слово! Евроремонта не обещаю, но в том же стиле – на пол дня работы, не больше! Был бы материал, да чтоб под руку не лезли.

– Привет-привет! – послышался писклявый голосок над ухом, и я обернулся, глядя на Прелесть с двумя огромными пластиковыми пакетами. Синяк у неё, к слову, уже зажил.

Сперва – одну, а потом полуподвал заполонила вся стайка, и все – гружёные. Переговариваясь пискляво, они летали под потолком причудливыми воздушными шариками.

– Вас как часовой пропустил? – поинтересовался я строго, но пикся не поняла вопроса (или что вернее – не захотела понимать), пожаловалась на плохой воздух и дурака-генерала.

– Воняет – фу! – высказалась она возмущённо то ли про генерала, то ли про знаменитый липецкий воздух, который иногда не то что видно, а пощупать можно, – И конфеты не дал! Жадный!

– А это что? – показываю на пакеты.

– Конфеты, – заулыбалась та довольно, – сами взяли!

– Не сказал, что друзья! – пояснила она возмущённо, пожимая пухлыми плечиками, – А у не друга можно брать. Добыча!

– Н-да… – озадаченно потираю переносицу, но спорить, вот честное слово, никакого желания! Объяснять пиксям, что такое армия и субординация… да в жопу такую радость!

– Взгреют, – философски заметил Слава, поглаживая попискивающее Чудо по спинке. Пикся млела и закатывала глазки, выгибая спинку под пальцем.

– Взгреют, – соглашаюсь с ним, но будущие неприятности не то чтобы не важны… Это тот случай, когда у начальника длинный список твоих действительных и мнимых грехов, и добавление ещё одного перестаёт пугать.

Угостив меня дешёвыми карамельками из пакета и одарив прощальным, очень слюнявым (и очень искренним) поцелуем в щёку, Прелесть выскользнула в окно, а за ней вся стайка. Странным образом, частая металлическая решётка свободно пропустила не только кавайных монстриков, но весьма объёмистые пакеты.

«А говорили, холодное железо преграда для нечисти…»

– В гости приходите! – пропищала Прелесть и все пикси согласно загалдели, обещая показать интересное, – Дружить!

– Даже… она замолчала, явно пересиливая себя, – даже без сладкого приходите! Просто так! Угостим!

Они замерцали и будто растворились в воздухе, отводя глаза.

– Вот такая вот фигня, – произнёс я задумчиво и повернулся к парням, – Ладно, что стоим, кого ждём?

* * *

«Сдриснуть, что ли? – упорная мысль снова пролезла в голову, – нужно было остаться на Опытной, когда предлагали! Да кто ж, сука, знал…»

– Всё, парни! – хлопаю в ладоши, – На сегодня с рукопашкой всё! Одеваем доспехи, разбираем посохи и по парам! Слава! Со мной! Базовая стойка, и…

– … стоп! – подойдя к компу, нашарил там скачанный кем-то из ведомства особиста обучающий ролик с Ютуба, и вывел на экран телевизора, висящий на стене. Ролик да-алеко не самый лучший, и сам бы я нашёл информацию покачественней, но увы… доступа к интернету мы лишены. Формально – потому что секретоносители, а на деле разница между нами и штрафниками невелика.

Живём фактически в изоляции, общение ограничено, и вся разница в том, что мы уёбываемся не на тяжёлых работах, а на тренировках три раза в день. А так да… элита!

Па́йка офицерская, кровати не в казарме, а в отдельных, наскоро отгороженных комнатушках в том же полуподвале, ну и прочая мелочёвка такого же рода. Впрочем, это мелочёвка для человека, привыкшего к нормальной жизни, а для срочника такие мелочи значат много.

После нескольких месяцев жизни в казарме, постоянно под прессингом коллектива, где ты круглые сутки должен быть таким же, как все, ценится даже такая херота, как возможность носить головной убор не прямо, а чуть набекрень. Ты уже чуть-чуть, но выделяешься, ты уже не такой, как это серая масса, одетая в «цифру»… ты не такой, как все, ты особенный!

А «тащь генерал», особист и прочие шакалы во всей этой хероте разбираются чётко, на «Ять». Разделяй и властвуй, мля…

Парни у меня неглупые, и все эти игры в психологию понимают, но… всё равно это говно работает!

Когда парни тренируются, а их сослуживцы занимаются в полуподвале ремонтом под присмотром офицера, подгоняемые матерком и живительными пиздюлями, то «элитарность» выпирает сама, как ты её не гони. А с другой стороны – зависть…

… особенно когда симпатичные девушки из офицерской столовой приносят нам поесть. В восемнадцать-двадцать лет такие вещи цепляют на раз.

«Сдриснуть надо, – опять полезла в голову настойчивая мысля́, – Но, сука, как?! Играть в ниндзя без сохранения нет никакого желания, а кендерская кровь, она хоть и даёт какие-то плюшки ко взлому и прочим воровским делам, но меня ж этому никто не учил!

Вскрыть замок или скажем, перепилить решётку на окошке полуподвала – дело не хитрое. Особых воровских навыков не нужно, хватит и слесарных.

А сигнализация? Я этой темой никогда не интересовался, не знаю даже, как подступиться.

Часовые? Не факт, что подберусь сзади, и тем более не факт, что „сниму“ бесшумно. И хотелось бы, если что, без крови… всё-таки есть разница, гоняются за тобой сугубо по приказу, или от души!