Хороший день для зомби-апокалипсиса

– Шестнадцать[19]… – задумываюсь я, мысленно прикидывая брачный возраст местных девах и их сексуальную ликвидность, – хотя нет, таких себе оставляйте, вы сами ещё пиздюки. Я не Закона опасаюсь, который сейчас ни хуя не работает, а так… у них даже если сиськи-письки уже созрели, то в башке маргарин пока.

– Принято, – отозвался Слава, снова начиная тыкать пальцами в экран, – а мамаши тебе чем не угодили? Такие штучки есть…

Он приподнял голову и похабно причмокнул губами, а Анвар отчаянно закивал, непроизвольно обведя руками нечто контрабасообразное, с параметрами этак в сто двадцать, девяносто, сто двадцать.

– Штучки-то есть, – соглашаюсь с ним, – а растяжки и тому подобное меня не пугает. Просто…

Говорить такое несколько неудобно, но с парнями с стараюсь быть максимально честным.

– … к ним же дети прилагаются, понимаешь?

– РСПшки? – блеснул интернет-познаниями Илья, – Брезгуешь?

– Да ну… скажешь тоже! Просто любая нормальная мамаша с ребёнком… нормальная, понимаете? Она в первую очередь делает всё для ребёнка, для его выживания и комфорта. Меня не особо волнует, что он от другого мужчины, хотя… – задумываюсь ненадолго, – это отчасти тоже. Не сильно, но… не буду врать, это тоже.

– Но главное… – обвожу их глазами, – для нас это просто опасно! Здесь и сейчас у нас нет якорей, вообще! Не понравилось, не сошлись характерами – снялись и ушли. Хоть на Тракторный, хоть к пикси в Локацию, хоть вообще в Новосибирск пешком двинули. Постоянная женщина, непривычная и главное – не готовая походной жизни и войне – якорь. А с ребёнком?

– Возможностей для давления и шантажа – море, – согласился, чуть помедлив, Слава, – Как минимум, бабы будут пытаться сделать так, чтоб мы осе́ли именно на Опытной. А выгодно это нам, невыгодно… ей удобно. Ребёнку так лучше. Он мать и имеет право ебать тебе мозг и переделывать под свои хотелки.

– Верно, – соглашаюсь с рептилоидом, – А есть ещё момент трофеев, которые мы неизбежно начнём выменивать не на то, что нужно нам для выживания, а на то, что нужно ей и ребёнку. Даже если на самом деле просто ЧСВ перед подругами потешить, а не вопрос реального выживания.

– Да-а, – протянул Илья, вдеваясь наконец-то в рюкзак, – пойдём?

– Тебя только и ждали, – отозвался Анвар, и уже повернувшись ко мне… – так что, с женщинами только секас на один раз?

– Ну почему, – накидываю рюкзак на плечи и сам себе напоминаю ослика. Веса… до хуища! Благо, тут идти пару километров, – просто осторожней. А лучше просто с определёнными категориями не связываться. По крайней мере – пока.

– Потом осядем в безопасном месте, – подхватил Слава, бодро спускаясь по лестнице, – и хоть гарем с детским садом себе заводи! А пока Товарищ Вова высказал нам не слишком толерантные, но очень правильные мысли.

– Гондоны, – подытожил Анвар, и вынужденно дополнил, покосившись на Илью, физиономия которого начала расплываться ехидством, – чтоб детей не было!

Несмотря на утро, народ уже тянется к ЗАГСу, чертыхаясь на вонь и поминая добрым словом Валеру.

– … так говоришь, проклятолог? – заинтересованно переспрашивает у охранника бабка с полной сумкой всевозможного барахла, – Так его, паразита! А то ишь…

– … а дети, дети?! – прошли две женщины средних лет, тянущие за собой грохочущую на стыках тележку, так что продолжение «детского вопроса» я не услышал.

Несмотря на тяжёлые рюкзаки, ломающие хребтины, идём быстро, обгоняя бабок, тёток и всевозможных дедков с клетчатыми клеёнчатыми сумками, тележками и рюкзаками. Публика эта ворчливая и бестолковая, правил дорожного движения не понимает напрочь, и не прижимается к правой стороне, а идёт так, как удобно им. Могут остановиться в любой момент посреди коридора, закопавшись в бауле, или вечная и неумирающая классика этого жанра – идти рядышком, ведя задушевные беседы, компанией человек этак в пять.

Раздражает… но странным образом вносит элемент незыблемости. Всё так, как было до Апокалипсиса.

Всё так же пенсионеры тащатся на импровизированный блошиный рынок, выгадывая копейку к пенсии. Ну да, антураж другой… странновато видеть людской поток в широком коридоре, освещаемом лампами дневного света, но в общем, ничего необычного.

Даже когда коридор начинает меняться, знаменуя приближение входа в Локацию, ничего принципиального нового!

– Разложились! – пыхтя, воинственная бабка перегавкивается с товарками, протискиваясь с баулами, – Пройти негде!

Найдя свободное местечко, показавшееся ей удачливым, якорится моментально и… тут же следует примеру товарок, которых только что ругала! Барахло из баулов и тележек выкладывается так, чтобы каждая единица товара лежала отдельно, а не навалом, «съедая» добрую половину ширины коридора.

В выцветших бабкиных глазах плещется осознание собственной правоты и…

… Вы не понимаете! Это другое!

Торговля в настоящее время почти что стихийна, упорядочена разве что торговыми местами и налогом с продаж. Сами места бесплатны, ради стимуляции предпринимательской деятельности, как заявлено официально.