Хождение по гробам

И тут на узкой лестнице, ведущей вниз с рынка появились они – группа жрецов в каких-то невообразимых шапках. Я не знаю, какой конфессии они принадлежали. Мне кто-то шепнул, что это Сирийская церковь, та самая, сакральная для любого россиянина. Но точно сказать не могу, я так редко вижу всяческих священников, что не научился различать их униформу. Меня поразило другое – выражение их лиц. Они шли служить службу, возносить со смирением молитвы, просить о чем-то за всех за нас. Да. Но какое же высокомерие было написано на их лицах. С каким презрением, не замедляя шага и не повернув головы, прошествовали они, мимо презренной толпы, которую только что, чуть ли не силой, разогнали охранники. Конечно, большинство было туристами, скорее всего атеистами, по сезону легко одетыми, если не сказать раздетыми. А я почему представил вдруг толпу их прихожан, рабски пытающихся поцеловать руку, или прикоснуться к одеждам этих достопочтенных людей. И словно наяву увидел, как верующих оттаскивают дюжие арабские охранники, а самый главный жрец в малиновой шапке еще и изящно пытается пнуть их ногой.

Кто дал этим странным людям право объявлять себя владельцами наших душ? Кто дал им право поучать, наказывать, презирать и, в то же время, жить на деньги презираемых глупцов? Кто придумал весь этот цирк?

Нет ответа.

Так шумела толпа

Словно камни катила с вершиныКто рыдал, кто крестился, кто выл…А у Господа не было сына.Кто-то речь говорил,Все кричал – как мы сиры, убоги!

Кто-то в небо смотрел и молчал…Только не было сына у Бога.В небе ангелов сонмОпереньем звеня, суетился.

С любопытством косился на крест,Но на землю никто не спустился.Крест тревожно чернел,Землю с небом связав воедино.Далеко где-то колокол пел,

А у Господа не было сына.

Фея, исполняющая желания

Мне трудно понять, как вписывается в наше тематическое путешествие Стена плача. Вроде, к христианству она отношения не имеет, а христианство не имеет отношения к ней. Ну, в самом деле – полуразрушенная стена Второго иудейского храма является в большей степени политической ценностью. Ведь если копнуть глубже, то мы можем понять, что в иудаизме фетиши запрещены. Кроме написанного текста молитвы, ни к чему иудеи больше не испытывают трепета, не молятся на картинки или статуэтки, а тут вдруг – целая стена. Хотя, конечно, они молятся не на стену, а у стены, что имеет принципиальное значение. Сама стена ничто, а вот место ее дислокации – священно.

Термина Стена плача нет ни в одном языке, кроме русского и арабского. На самом деле она называется Западной стеной или Ха-Ко́тель ха-Маарави. Если ты заблудишься, и тебе приходится спрашивать встречных о том, как дойти до стены, то дословный перевод не поймет никто – ни на английском, ни на иврите. Поэтому спрашивать следует Котель, и тебе сразу же укажут нужное направление.

Но, если ты владеешь арабским, то тебя поймут, потому что как раз арабы и назвали это место Стеной стенаний, когда увидели, как иудеи рыдают и кричат, оплакивая разрушенный храм. Они же хотели бы получить эти руины в свою собственность, потому что в Коране написано, что пророк Мухаммад привязал своего легендарного коня Бурака как раз к этой стене. Но дело в том, что еврейское присутствие на Храмовой горе подтверждено раскопками, найденными монетами, печатями и утварью с надписями на иврите, а вот фантазии пророка Мухаммада не подтверждены ничем, кроме того, что он увидел путешествие в Иерусалим во сне и коня увидел тоже во сне. Сон против реальности, фантазия против истории.

Для молитв отведен небольшой кусок строения, длиной всего в пятьдесят семь метров, но сейчас часть его закрыта лесами, там копаются археологи. Существует еще несколько фрагментов стены, но они закрыты домами и подойти к ним сложно.