Хождение по звукам 2.0. 33 истории о популярной музыке: от The Beatles до Билли Айлиш

Но, поскольку The Mamas & The Papas, как и было сказано, освоили хипповский контркультурный стиль жизни несколько раньше остальных, то и с его издержками они тоже неизбежно столкнулись самыми первыми. Их вышеупомянутый ретрит на Виргинских островах (место действия было выбрано после того, как Мишель Филлипс наугад ткнула в точку на карте США) являл собой коммунальную идиллию в лучших традициях психоделической эпохи, но худой мир внутри ансамбля уже там трещал по швам, а в дальнейшем всё становилось только хуже. Все четверо участников этой вроде бы невинной, даже немного старомодной, если посмотреть их видеоролики, поп-группы на долгие годы вперёд заработали себе наркозависимость. В случае с Мамой Кэсс дело осложнялось ещё и комплексами по поводу фигуры – она периодически сажала себя на диеты, связанные с почти полным голоданием, и расшатывала таким образом и без того довольно хрупкую психику. Между Джоном и Мишель Филлипс усиливался матримониальный разлад – оба охотно ходили налево, при этом отчаянно ревнуя друг друга. Джон, скажем, имел интрижку с актрисой Миа Фэрроу, отчего как-то раз на его пороге оказалась банда гангстеров, присланная законным мужем Фэрроу, Фрэнком Синатрой. Мишель же одновременно встречалась с Джином Кларком из The Byrds и с Дэнни Доэрти; для последнего Филлипс придумал изощрённое наказание за обман – сочинил песню «I Saw Her Again Last Night» со словами «я опять встречался с ней вчера вечером // и ты знаешь, что я не должен был этого делать // отбивать её у тебя – неправильно // если бы я мог, то никогда бы так не поступил»: Доэрти вынужден был петь ее на каждом концерте.

То есть видите, как получается – сначала The Mamas & The Papas жили томительным ожиданием Лета Любви, а когда оно наступило, сама группа уже переживала и личную, и творческую осень. И ладно бы речь шла только о вредным привычках и супружеской неверности – дело в том, что когда между музыкантами нет должной химии, это сразу сказывается на творческих результатах, а когда ты обдолбан с утра до вечера, тебе, кто бы что ни говорил, намного труднее сочинить шедевр. Поэтому уже третий и четвёртый альбомы ансамбля, несмотря на наличие в них нескольких замечательных песен, – это хроника прогрессирующего упадка, а после фестиваля в Монтерее группа сподобилась ещё лишь один раз появиться на сцене в полном составе. Да, настоящий трагический финал эпохи случится чуть позже, когда актриса Шэрон Тейт и её домочадцы будут жестоко убиты членами секты Чарльза Мэнсона, но недолговечность конктркультурной утопии 1960-х ещё раньше подчеркнёт и судьба The Mamas & The Papas, так и не повторивших ни творческий, ни коммерческий успех своих ранних хитов. Кстати, по некоторым свидетельствам, Джон Филлипс мог оказаться в том самом злополучном доме кинорежиссёра Романа Полански в ночь убийства Шэрон Тейт – его звали в гости, но он был слишком пьян, чтобы приехать. Получается, в тот раз вредная аддикция спасла ему жизнь – а Полански, к слову, какое-то время думал, что Филлипс всё и подстроил в отместку за его собственную короткую интрижку с Мишель, и даже однажды приставил музыканту кухонный нож к горлу: мол, признавайся! Признаваться, к счастью, было не в чем, но в суде над бандой Мэнсона показания давали и Джон Филлипс, и Кэсс Эллиот.

Моим любимым треком с последнего прижизненного альбома The Mamas & The Papas «The Papas & The Mamas» («посмертную» пластинку «People Like Us» 1971 года, выход которой был обусловлен исключительно контрактными обязательствами, предлагаю не принимать во внимание) всегда была и остаётся песня «Twelve Thirty», в которой, по-моему, хорошо слышно и ощущение предстоящего распада группы, и горечь от не оправдавшихся ожиданий. В начале 1969 года ансамбля не стало, и его участники разошлись кто куда: Мишель Уильямс, например, затеяла в меру успешную актёрскую карьеру, а её бывший муж Джон, с которым они к тому времени успели развестись, выпустил в меру успешный сольный альбом, впрочем, не получивший толкового продолжения – идеолог и фронтмен The Mamas & The Papas слишком глубоко погрузился в наркотический ступор, из которого он выйдет лишь в 1980-е годы. Спустя 20 лет после выхода песни «California Dreamin’» Джон и Мишель в один и тот же год опубликовали свои мемуары – по остроумному замечанию одного из журналистов, они читаются как конспекты судебных показаний в бракоразводном процессе.