Хозяева и бенефициары глобального хаоса. Как победить в битве за будущее

Схема работает следующим образом. Допустим, один человек сделал что-то полезное для сообщества, получил лепту, принес ее в магазин, и ему сделали скидку. А предприниматель, который предоставил скидку и получил взамен лепту, на эту лепту «нанимает» другого человека, чтобы он убрал, например, прилегающую к его магазину территорию. Мы будем бороться за то, чтобы в дальнейшем за лепты можно было бы получить налоговые вычеты, субсидии и т. д. Нужно сделать так, чтобы совершать хорошие поступки стало выгодно. В России местные сообщества разрушены, а ведь это основа жизни людей. Именно поэтому у нас плохо развито малое предпринимательство. В Щербинке мы знакомим людей, и они начинают что-то делать друг для друга: сидят с детьми, гуляют с собаками, раскрашивают бойлерные и детские площадки, собирают деньги на социальные проекты и т. д. Именно таким образом работает территориальный банк заслуг.

– А законодательно этот процесс поддерживается?

– Сейчас разрабатывается закон о социальном предпринимательстве, но это процесс не быстрый. Хотя власти очень стараются. Я даже удивлен такому интересу с их стороны.

– Как вы пришли к «экономике заслуг»?

– Я закончил МГИМО, причем два факультета – экономический и юридический. Стал работать трейдером в компании ЛУКОЙЛ, продавал нефть на экспорт. Такую работу сложно назвать интересной, так как я продавал товар, который не нуждался в рекламе. Покупатели стояли в очереди. Однажды я долго торговался, получил лучшую цену, но меня никто не похвалил, наоборот, поругали, так как деньги должны были оседать за рубежом, а не приходить в Россию. Поняв, что инициатива наказуема, я уволился и пошел работать в Русский банк развития. Там тоже было скучно, но у меня завязались знакомства во властных структурах. Я стал частным консультантом и оказывал лоббистские услуги: сводил чиновников и бизнесменов и помогал в оформлении документов. Это было в начале нулевых годов. В 27 лет у меня случился личный кризис. Поводом послужил один контракт: мне предложили оказать помощь в получении денег из бюджета, которые были выделены солдатам за участие в боевых действиях. Ребята, которым эти деньги полагались, все погибли, но в государственном бюджете расходы были уже предусмотрены. Я понял, что занимаюсь не тем делом, и перестал работать лоббистом. Стал искать себя, ездил по монастырям, был в Индии.

Приятель посоветовал мне прийти в храм Христа Спасителя, к мощам святого Андрея Первозванного, и спросить у Бога, что делать. Это был интересный опыт. В очереди пришлось стоять больше шести часов. Люди вроде бы идут прикоснуться к божественному, но ведут себя друг с другом так, будто в ад ломятся за деньгами. Подойдя к мощам, я задал вопрос: «Что мне делать?» И вдруг у меня в голове вспыхнул яркий свет. Знающие люди сказали, что это знак и теперь Бог будет меня направлять. Очевидно, сработало. Постепенно, общаясь с интересными людьми, я пришел к идее экономики заслуг, создал лабораторию и занимаюсь полезным делом, которое мне очень нравится.

Беседу вел Сергей Правосудов

Декабрь 2012

Франко-русский союз

На вопросы журнала отвечает исследователь культуры Белой эмиграции, заведующий кафедрой русского языка и литературы Государственного университета Ниццы профессорРене Герра

Французский большевизм

– Рене Юлианович, когда на улицах Парижа появились баррикады и Франция оказалась на пороге гражданской войны, вы были студентом, уже писавшим в Сорбонне магистерскую диссертацию. Эти события весны 1968 года вспоминают как «красный май». Скажите, почему левые идеи были столь привлекательны для парижского студенчества? Что заставило молодых французов идти на столкновение с полицией под красными флагами, с портретами Мао, Троцкого, Кастро, Ленина и Маркса?

– К моему сожалению, на улицу пошли тогда даже некоторые дети русских эмигрантов первой волны. Это не просто мода была, увлечение… Тогда было немало людей, которые действительно думали, что после такой революции может наступить «светлое будущее». Молодые идеалисты искренне верили в то, что если коммунисты возьмут власть, жизнь во Франции будет намного лучше.