Хозяева и бенефициары глобального хаоса. Как победить в битве за будущее

Помню, в общежитии появилось огнестрельное оружие. Скажу честно, я просто уехал тогда из Парижа от греха подальше: мало ли, шальная пуля, а участвовать в этих беспорядках я, конечно, не собирался. Ситуация же была, что называется, на грани. Постоянные столкновения с полицией. Было несколько жертв. Не одну неделю стояли трехметровой высоты баррикады. После «красного мая» многие парижские улицы заасфальтировали, чтобы из булыжника нельзя было построить их снова. Чудо, что не произошло настоящего кровопролития.

Что говорить, в 1968 году коммунисты могли взять во Франции власть голыми руками! Просто они тогда испугались гошистов (маоисты, троцкисты, анархисты). Предпочли остаться в оппозиции – это проще.

– Почему многие видные французские писатели – Ромен Роллан, встречавшийся и любезно беседовавший со Сталиным в 1935 году, Андре Жид (до своего путевого очерка «Возвращение из СССР»), Анри Барбюс – симпатизировали левым, советской власти?

– Большевики были по-своему гениальны. Они смогли привлечь на свою сторону многих западноевропейских интеллектуалов. Какими методами? Если писатель придерживался правильных, с точки зрения советской власти, убеждений, в Союзе его переводили и печатали миллионными тиражами. Человек вообще слаб. Любой же писатель начинает просто млеть от счастья, когда его переводят и издают огромными тиражами.

К слову, во Франции эти писатели разными способами перекрывали кислород русским писателям-эмигрантам. У прожившего тут полвека Бориса Зайцева вышло всего две книги, переведенные на французский язык! И в действиях творческой интеллигенции во Франции уже не находишь ничего странного, если знаешь, что жена Ромена Роллана, Мария Кудашева, была агентом иностранного отдела НКВД, что была завербована модель и муза известного художника Анри Матисса Лидия Делекторская, которую я знал, что жена поэта Луи Арагона – Эльза Триоле, сестра Лили Брик, являлась агентом НКВД.

– А почему многие французские слависты симпатизировали левым идеям, Советскому Союзу?

– Я поступил в Сорбонну в 1963 году. Департамент славистики в Сорбонне тогда – это два десятка профессоров и преподавателей и несколько сот студентов. 1960-е годы – расцвет славистики во Франции. После войны, так как мы были союзниками, французские власти решили, что русский надо преподавать в школах и университетах, так как это язык союзника, который сыграл большую роль в разгроме немецкого фашизма. Кто стал заниматься русским языком в поколении старше меня и в моем? 95 % – дети, внуки и прочие родственники французских коммунистов. Несколько процентов студентов – дети эмигрантов первой волны. И еще несколько милых чудаков в Париже хотели читать в подлиннике Достоевского и Пушкина. В те времена почти все профессора-слависты были сталинистами. Как минимум – «попутчиками». Эти люди ездили в СССР, принимали в Париже советских литературоведов «в штатском». Это не преувеличение, ведь хорошо известно, кого пускали оттуда – сюда. Сам многое видел. Я –

безумец, который в конце 1967-го решил написать магистерскую диссертацию о Борисе Зайцеве (Герра защитил ее летом 1968-го на отлично, а осенью уехал стажером-аспирантом в Москву. – Ред.). Чтобы сойти за нормального человека, мне надо было в крайнем случае готовить диссертацию о ком-то нейтральном вроде Глеба Успенского. Хорошим тоном у французских славистов было писать о Максиме Горьком, Владимире Маяковском, Демьяне Бедном, Александре Фадееве, Николае Островском…

– Сегодня уже другие времена во французской славистике?

– Наоборот, в этом смысле мало что изменилось. В 2003 году я стал завкафедрой русского языка и литературы в Государственном университете Ниццы. Деканом филологического факультета тогда была ярая коммунистка, стремившаяся закрыть русский департамент. Я поинтересовался у нее тогда, почему. Она мне ответила так: «Ненавижу русских, они предали великие идеи Маркса, Энгельса, Ленина». Ее сменил другой коммунист – ярый сталинист, в кабинете которого в 2010 году висел портрет Ленина!

Когда в 2007 году я был награжден Орденом Дружбы, левые стали меня упрекать, говоря, что я – коллаборационист. Французские коммунисты ставили мне в вину то, что я получил престижную государственную награду указом Президента Владимира Путина! В университетских кругах и в Париже, и в Ницце у них до сих пор большинство, главный профсоюз – коммунистический.

– А что вы можете сказать о преподавании истории России во Франции?