Хозяйка Четырех Стихий

– Чего надо? – спросила она угрюмо.

– Доставьте в Нижний Город, адрес там указан, – сказал Анджей. – Да побыстрее.

Хотя телохранитель оглядел спальню лишь мельком, он успел заметить, что Крона там нет.

* * *

На звоннице Рабина начали бить полночь. Ульрик бездумно считал удары. Их оказалось тринадцать. То ли звонарь был пьян, то ли увидел пылающий замок и сбился со счета. А скорее, и то и другое.

Марфор надавил на головку ключа. Судя по всему, хозяин сарая давно не выходил в море. Замок успел заржаветь. Раздался хруст, и верхняя часть ключа осталась в руке эльфа. Ульрик толкнул дверь сарая ногой. Она оказалась ничуть не крепче, чем дверь дома, и с треском сорвалась с петель. Выяснилась причина, по которой лодку давно не спускали на воду – у нее не было весел. Куда они делись, легко можно было догадаться. Эльфы затащили лодку на крышу дома, как им и посоветовал мальчик.

Теперь оставалось только ждать.

И ожидание обещало быть недолгим.

* * *

Карину отбросило к стене. От удара изо рта и носа ведьмы хлынула кровь, глаза ее закатились.

– Карина, – превозмогая боль в обожженных легких, позвал эльф. – Карина...

Ведьма открыла мутные глаза и попыталась встать на четвереньки. Со второй попытки ей это удалось. Цепляясь за ствол искусственного ракитника, Карина поднялась на ноги. Ведьма обвела зал непонимающим взглядом. Карине казалось, что она только что стояла с эльфом на каменном завале, преграждавшем выход из долины, где ведьмы крыла «Змей» всегда собирались перед первым заданием, – а обнаружила она себя в каком-то явно подземном зале по колено в воде. Ведьма подумала, что эльф, несмотря на ее отказ пойти в замок Черного Пламени вместе с ним прямо сейчас, каким-то неизвестным заклинанием все-таки перебросил их обоих туда. Но в следующий миг Карина заметила изуродованное тело дракона, Шенвэля, придавленного мертвой лапой, и вспомнила все, что произошло после их разговора с эльфом. Ощущение было таким ярким, что ведьма даже покачнулась на ногах, словно опять бомбила огромного дракона и надо было уходить от взрывной волны...

– Ты ударила меня, – тихо, с наслаждением сказал Шенвэль. – Ты! Ударила! Меня!

– Не знала, что тебе это нравится, – пробормотала Карина. – Зеркало Анцира?

Так назывался старый, но очень эффективный прием, позволявший отразить на атакующего его собственные чары. Эльф кивнул.

– Попалась, как первоклашка...

Ведьма зажала себе рот и с неожиданной резвостью кинулась за чахлый ствол. «Интересно, в Горной Школе проходят признаки перегрузки каналов Чи?», – подумал эльф, глядя на белые разводы на воде, выплывающие из-за искусственного куста. Карина вышла из-за ракитника.

– Продолжим наши игры? – спросил Шенвэль, с трудом подняв руки и раскрывая объятия. Затем сделал страдальческое лицо и добавил с придыханием: – Сделай мне больно...

Карина смерила его взглядом, усмехнулась. Из такого положения рук Шенвэль мог бросить абсолютно любое заклинание. Но еще одной схватки не выдержал бы ни он, ни сама ведьма.

– Нет, – сказала Карина с усилием.

– А что так? – удивился эльф.

– Полночь наступила, – сказала Карина. – Твое счастье, Лайтонд, что ты заглушил мне память не до рассвета.

Шенвэль понял, что ему больше ничего не угрожает. Эльф вздохнул.

– Чтоб тебе прийти на пять минут позже, – пробормотал Шенвэль. – Каким счастливым и здоровым я был бы тогда...

Но Карина уже не слушала его. Ведьма снова смотрела на тело дракона. Лицо ее застыло.

– Судя по тому, что я вижу, – сказала Карина, – я отказалась от твоего предложения пойти с тобой, когда ты меня звал.

– И пришла тогда, когда я запретил тебе это, – сказал Шенвэль.

Карина сняла свой плащ, прошлепала к дракону, приподнялась на цыпочки и накрыла огромную голову. Шенвэль знал, что в форменных плащах обычно хоронили самих боевых ведьм. Или их наставников.

– Любовь моя... – прошептала ведьма. – Если бы я могла вернуть тебе жизнь, оросить своими слезами, как в сказках, и ты бы встрепенулся и встал, улыбаясь! Нас ждали самые счастливые дни. Я не успела ничего объяснить тебе. Сидх снял проклятие, которое испортило всю нашу жизнь. А затем он прикончил и тебя... Ах, почему я не пошла с ним! Как глупо, что ты, ты, которой плевком мог оживить убитую соловушку – помнишь? – теперь мертв, а слезы мои лишь пустая вода. Ты, самый прекрасный червяк на свете! Твоя чешуя уже больше никогда не заблестит под солнцем, не вспыхнут, как алмазы, твои глаза...

Исполнив над линдвормом погребальный плач, Карина вернулась к разбитому фонтану, жадно напилась и умылась.

– Что было между вами, позволь спросить? – ведьма вытащила из-за пояса рубаху и вытерлась ей. – В чем причина твоей смертельной ненависти?

Эльф долго молчал.

– Он лишил меня матери, – сказал Шенвэль наконец.

– Что же, – сказала ведьма. – Это причина.

Карина протиснулась в сокровищницу, присела на корточки и стала рыться в драгоценностях. Шенвэль проводил ее взглядом. Насколько он знал мандречен, уходить не прощаясь было не в их манере. Дух-страж материализовался перед ведьмой.