Хозяйка дома у озера

— Наверняка, речь шла только обо мне. Возможно, хотели напугать, а возможно хотели чтобы я провел ночь в хостеле с клопами и бутылкой виски… Постой-ка. — Матвей на миг замер, а потом повернулся к Насте, положил руки ей на плечи и заглянул в лицо. — В доме есть что-то ценное? Сундук с пиратскими дублонами? Диадема императрицы династии Минь? Ночной горшок патриарха всея Руси?

— Ценное? Акромя усопшего Прохора Федотыча, которого уже умыкнули, и аистиного гнезда на крыше? Ну… — Она задумалась, а потом стала деловито перечислять: — Под третьей половицей от лестницы на чердак лежит кровяная колбаса. Давно лежит, полвека как. Помню, старик — библиотекарь, тогда еще не бывший стариком, все никак не мог понять, откуда тащит падалью. А еще под крышей, между стекол слухового окна лежит платье, не помню чье. Есть еще четыре царских пятака под фундаментом, на углы положили, как и полагается. Вроде — все.

— Отлично. Тогда жди здесь. — Он улыбнулся и вернулся в дом. Заглянул на кухню, торопливо затушил свечи, взял папки, которые передал ему библиотекарь. Быстро прошел в гостиную, открыл ноутбук и с удивлением повертел белый конверт, что лежал на клавиатуре.

— До чего нынче техника дошла, — с иронией проговорил мужчина. — Бумажные письма уже по электронной почте доставляют. — И убрал его в карман джинс. С этим он разберется потом. Матвей подхватил компьютер и направился к центральному входу.

— А вот и я, — тихо проговорил он, выходя на улицу. — Но без криков и вытаращенных глаз. — Он почему-то был уверен, что «поджигатель» далеко не ушел, а наблюдает за домом с безопасного расстояния.

Под ногами зашуршал гравий, автомобиль откликнулся на нажатие кнопки на брелке и приветливо моргнул фарами. Мужчина открыл дверь, бросил на сиденье ноут и папки, закрыл дверь и снова заблокировал двери.

— Все. Если кто-то хочет прогуляться по дому в отсутствие хозяев — милости просим, — громко сказал он в утреннюю темноту. — Ложки в буфете, кровяная колбаса под пятой половицей от лестницы на чердак!

Он вернулся в дом, заглянул в спальню, стащил с кровати покрывало и вернулся к черному входу. Девушка стояла там, где он ее оставил, и недобро всматривалась в темный лес. Видимо, не только его одолевают мысли о притаившихся в кустах недоброжелателях.

— Что ты придумал? — почему-то шепотом спросила она, когда он вышел и закрыл дверь. — Дадим супостатам бой?

— Конечно, дадим. — Он переложил сверток из покрывала под мышку. — Смертный.

— Ах! — Настя посмотрела на Матвея с восхищением.

— Если кто-то хочет выкурить нас из дома, чтобы без помех пошарить под половицами, то мы будем столь любезны и предоставим ему такую возможность. Мы сейчас уйдем и…

— А когда они окажутся внутри, подопрем дверь поленцем, поймаем в лесу бешеную лисицу и запустим к ним? — Девушка подпрыгнула и захлопала в ладоши.

— Эм… — Матвей почесал в затылке и вынужден был признаться: — Я не совсем это имел в виду.

— Не лисицу? — Настя нахмурилась. — Ты прав, она еще обои нам попортит.

— Она задумалась, а потом предложила: — Запрем их и отравим воду. Можно мосол больного чумой зверя или человека в колодец кинуть.

Отведав такой водицы, они точно помрут. Правда, не сразу, а через несколько дней. Бубонная чума очень заразна.

— Теперь я понимаю, почему ты до сих пор никого не прибила, если все твои идеи похожи на эту…

— А еще можно на них сарацинов натравить, только я не знаю где ближайшее стойбище, — продолжала выдавать идеи девушка.

— Так, — Матвей взял Настю за руку, — Идем пока ты гардемаринов из навигацкой школы не вызвала письмом с нарочным.

— А как же… — Она растерянно оглянулась на дом.

— Да шут с ним. — Мужчина потянул девушку за собой, по тропе, что спускалась к озеру. — Пусть живут.

— Мы сдадим нашу крепость без боя? А если супостаты побьют стекла? А если обнесут, прости господи? Или полы вскроют? Или…

Мужчина притянул девушку к себе и поцеловал, заставляя замолчать.

— Пусть вскрывают, — шептал он между поцелуями, — пусть бьют. Мы вычтем это из общей стоимости дома и купим его дешевле.

— Ты говоришь «мы»?

— Говорю.

— Мне нравится.

— Мне тоже. Идем. — Матвей нашел в себе силы оторваться от ее рта. — Устроим тебе идеальный день. — Он потянул ее дальше по тропе. — Для начала, встретим рассвет на берегу озера.

— Не люблю озеро, — прошептала Настя.

— Это потому что оно на тебя так действует? Расскажи почему, — попросил он и посмотрел на девушку.

26. Ее день. Одна тысяча девятьсот третий год от Рождества Христова

— Знаешь, к нам никто не заехал, чтобы выразить соболезнования. — Настя вздохнула, начиная рассказ. — Хотя, чему я удивляюсь? Для всех это была всего лишь старая нянька. Да, она стояла на ступень выше, чем остальная прислуга, но все же. Даже отец Михей не пришел, а все потому… потому…

— Потому что они не знали. — Матвей расстелил одеяло на песке.