Хозяйка города

Они как будто не расставались. Будто встретились летним утром на веранде собственного дома.

— Тише, не зови его. Я искала дороги, по которым мы сможем пройти незамеченными. Нужно подобраться к нему осторожно.

Надя улыбнулась, только всё равно грустно. Черты её лица вместе с курткой и ремнями, вместе с ржавым пятном на щеке и чёрными пятнами на брюках, дрогнули от порыва ветра. Сабрине на мгновение стало страшно, что она растворится, исчезнет насовсем.

— Если ты командир этого войска…

Сабрина не договорила — Надя рассмеялась, запрокинув голову, и опять сделалась серьёзной, когда ветер жестоко тряхнул кроны ближних деревьев.

— Какой из меня командир? Ты на меня посмотри. Ну скажи, какой?

— Если ты командир этого войска, то мой меч тоже принадлежит тебе.

Она опустилась на одно колено, в ритуальном жесте сцепив пальцы перед лицом.

— Сабрина, но я не могу тащить тебя с собой. Ты живая. Мы не можем умереть, а ты можешь.

Холодный ветер вцепился ей в щиколотки. Он вынырнул из дыры в земле, в которую они все отправятся сегодня ночью.

— Ты не можешь отказать воину, иначе нанесёшь страшное оскорбление.

Под ветром колыхалась высокая крапива и заросли терновника. Надя осторожно и беззвучно переступила ногами.

— Хорошо, только поднимайся, а? — Она взяла Сабрину за руку и отвела в сторону, чтобы никто больше не услышал их разговора. — Мы собираемся здесь, чтобы отвести ему глаза. Мы не пойдём в катакомбы. Скрипач нас там уже ждёт, и там он безмерно сильнее нас. Я долго искала такую дорогу, чтобы он не смог заранее слышать наши шаги. Такая дорога только одна.

Она обернулась к городу, к той его части, которая полностью погрузилась в черноту.

— Помнишь стеклянный купол в тронной зале Скрипача? Я нашла его в старом городе.

— Ты нашла его? — не поверила Сабрина.

— Да.

Под застывшим вокзалом нового города был вокзал прошлого — стены ушли под землю, мозаика покрылась трещинами и кое-где осыпалась, обнажая неприглядные внутренности старого здания: трубы и мёртвые провода. Только верхушка купола оставалась над землёй — в заросшем сквере, залепленная снаружи прошлогодними листьями.

Они тенями проскользнули по улицам города, избегая фонарей. За квартал до вокзала они разошлись. Подвалы старых домов вели в подземелье, и дальше — в старые коридоры метро. Три подвала — три тайных входа в логово Скрипача.

— Зайдём сразу со всех сторон, — сказала Надя, переходя на шёпот сквозняка. Сабрина едва различала человеческие нотки в её голосе. — Возьмём его в кольцо.

Её обтекали прохладные тени — как будто вода. Они понимали Надю мгновенно и без слов, как будто на всех у них было одно единственное сознание. Слова требовались только Сабрине.

Она сбила замок с дверей, ведущих в подвал, а дальше потянулись заброшенные коридоры под землю — спуски из бетонных колец с вбитыми в них скобами, кирпичная кладка прошлого века. Лужицы чёрной воды, в которых плавали тени ещё чернее, чем темнота вокруг.

Она узнала коридоры — стены, оплетённые проводами, непривычно тихими, неподвижными. Скрипач подпустил их совсем близко. Он не шевелился, не дышал, и сколько бы Надя не пыталась ощутить присутствие Скрипача, она терпела неудачу за неудачей. В тронной зале стояла темнота и тишина.

— Он ведь не мог уйти?

Сабрина поймала в темноте её взгляд — сквозь Надины глаза на неё посмотрели сотни ночных существ. Они вышли к огромной зале, утонувшей куполом в опавших листьях. Сквозняки гуляли между арок и дверных проёмов — пустых и обвалившихся.

Скрипач возник из темноты у груды старых шпал. Огромная тень выросла до потолка, и одновременно с этим тишина рухнула, как горная лавина. Стены опасно дрогнули. За ними рвался на волю озверевший поезд метро.

— Явились, значит. Я вас ждал, — грохот его голоса был грохотом колёс по покорёженным шпалам.

Несколько мгновений у них ещё оставалось — и свора кинулась на огромный ком проводов, разрывая и перегрызая те, что уходили в стены и впивались, как корни, в каменный пол. Отсекли Скрипача от его паутины, оплетающий весь город под землёй.

Он рванулся, вырываясь из полупрозрачного кома, метнулся к коридорам.

— Привет, — выдохнула Сабрина, увидев слишком близко белое лицо. И рассекла его на две половины.

Провода рвались наружу, прорастали, как инопланетные растения, сквозь камень, и Сабрина отступала, пока могла. Скрипач выбился из опутавшего его призрачного кокона и зло огляделся. Из разорванных проводов капала чёрная и густая, как смола, нечеловеческая кровь.

— Нет, — откуда-то издалека крикнула Надя.

Загрохотал поезд, руша стены из старого кирпича. Тронная зала обвалилась, разрывая сетку коридоров на сотню тупиков, слепых отростков. В тумане пыли Сабрина пропустила удар — плеть провода обвилась на раненом предплечье.

Надя ударила Скрипача в спину — арматурные когти рванули провода, вырвали из него злобный рык. Он развернулся к Наде, швырнув Сабрину вглубь коридора. И тут стены рухнули.

Их отрезало. Поезд пронёсся поперёк коридора, ломая старую кирпичную кладку. В лужах чёрной воды отразились два белых огня — фары, и мир снова погрузился в подземельную темноту.