Хозяйка Кара-Шимского леса (СИ)

-- Да ты что, целитель (так Путерга Отрутника в шутку называет), в городе мне свою силу показывать нельзя. Среди человеков нам тихо наказали жить, сам знашь. Да и что я её родителям скажу? Ваша дочка у меня чемоданы с вихрями украла? Да меня сразуть в психушку запрячут. Не сумлевайся. Да и... -- бабуся замолчала, задумчиво на Прижмура глянула и выдала: -- Боюсь я её. Что-то страшное от неё исходит... Будто погибель наша.

-- Неужели маленькая девочка какой-то силой владеет? -- спросил Прижмур. Поднял с пола свой чемоданчик (там у него разные болезни сидят), переставил к себе на колени, прижал крепче.

-- А как же, владает. В городе всех людей запугала, страхолюдина, и здесь, на Кара-Шиме, хозяйничает. Дом на реке поставила, со всем обзаведеньем. Туда и мой чемодан снесла.

-- Что же вы, благодетельница, его не заберёте?

-- Не могу в дом проникнуть. В ём ни дверей, ни пролаза нет. Сила его наша не берёт. Заколдованный он, что ли, заклятье больно сильное.

Прижмур заулыбался елейно и говорит с хитрецой:

-- Это вы хватили, хозяюшка. Перед такой всесильной госпожой любое заклятье не устоит!

Путерге по сердцу лесть пришлась. Заулыбалась она и говорит:

-- Твоя правда, но, видно, теперича стара стала. Сама в толк не возьму. Там всё место сейчас проклятое. В наший мороз вода не замерзает -- это как? Лебеди возле домика плавают, для красоты она, наверно, их разводит. Не берёт этих лебедёй моя сила, будь они не ладны. Огромную полынью разворотили, плавают, окаянные. Искупалась ишо из-за них... Летала я, летала -- и со всего маху на дом грянулась. Сдаля его не видать, а когда разглядела, поздно было. Вот глянь-ка... -- Путерга наклонила голову, поглаживая на макушке огромную шишку. -- Сам вот пощупай, чудом голову не разнесло.

Прижмур потрогал островерхую вспухлину и вздохнул:

-- Не бережёте вы себя, хозяюшка.

-- Ага, служение наше опасное, -- с готовностью согласилась Путерга. -- Ишо из-за них, окаянных, в воду плюхнулась. А там чистый кипяток. Чуть не сварилась. Хорошо, меня льдом обволокло, тем и спаслась. Стынька тоже, знашь, из-за лебедей купалась. Потом болела с неделю. И я чуть было не слегла.

Прижмур ещё сильней вцепился в чемоданчик и спрашивает:

-- Неужели никакой управы на девчонку нет?

-- Кабы я знала! Ты бы, что ль, попробовал?

Как это часто бывает, злопыхатели по своей природе трусоваты, а уж Прижмур и вовсе всего боится.

-- А если её охраняет кто-то? Как бы узнать... А то ведь... Как бы не наскочить... Смешно выйдет...

Усмехнулась Путерга и говорит:

-- Ладно, я завтрема пир устрою, в честь моего прибытия. Приглашу на него и местного лесовина. Аноха Зелёнка любит на пирах посидеть, заодно и спросим, как он в свой лес девчонку допустил. Он, небось, знает, кто за её спиной стоит. Скажет! Как миленький! Вот он у меня где! -- Путерга потрясла над головой маленьким, сухоньким кулачком. -- Попробуй он от меня что-нито утаить -- я ему всю животину погублю, и волков его в первую очередь.

На пиру у Ледовиток

На следующий день на обед к Путерге гости собрались. Так совпало, что в этот же день Хозяйка у Марушки половину тела отхватила...

На пир Метлуха с Вьюгой пришли, само собой, Прижмур Отрутник, а также прибыла и сестра Путерги, Стыня Ледовитка. В другой раз ни за что не пошла бы, но Путерга упредила, что вроде как важный семейный совет собирает.

На встречу с матерью Метлуха остригла себе волосы -- чуть ниже плеч оставила. В одну маленькую и тоненькую косичку их собрала, так же, как и Хозяйка Иринья, немного на бок. Только Илька косичку на левом плече носит, а Метлуха на правом.

Путерга её такую увидела и сразу ахнула:

-- Доченька, что же ты с собой сделала? -- от ужаса у неё дыхание перехватило, она рот раскрыла и еле слышно простонала: -- В твоих волосах вся сила заключалась.

А Метлуха тихая и понурая стоит и, что самое страшное, глаза такие добрые-добрые...

Путерге, конечно, сразу плохо стало. Схватилась она за сердце, ноженьки у неё подкосились. Так бы и грохнулась на пол, да слуги верные вовремя подбежали, подхватили старушку под руки и в кресло усадили.

Чуть отпышалась Путерга и как вспылит:

-- В своём ли ты уме, глупая дочь?! Позор на весь наш род! -- и как давай ругать и костерить Метлуху -- гостям, хоть те и привыкшие, даже неловко стало.

Вьюге одной только по сердцу. Стоит ухмыляется и сама масла в огонь подливает.

-- Она, мамань, и мне жизни не даёт. Петь не разрешает. За зверьё трясётся, а родную сестру ей не жалко. Вы же знаете, я, мамань, если кого-нибудь, хотя бы раз в день, ни заморожу, у меня потом настроение плохое.

Путерга ещё пуще на Метлуху напустилась:

-- Себе жизнь исковеркала и нас погубить хочешь?! И в кого ты такая окаянная? Ох, подменили мне дочерь! Ох, подменили!

-- На руки её глянь, -- просунулась Стыня. -- С людей, небось, пример берёт... Осталось только маникюру навести.

-- Позоришь мать! -- чуть не задохнулась Путерга. -- Я всюю жизнь авторитет себе зарабатывала, а ты на всюю округу ославить хочешь?!