Хозяйка лабиринта

Джульетта с некоторой неохотой, но все же последовала указаниям. В конце концов, не пропадать же омару, раз его уже сварили.

В качестве греховной эскапады после декадентской трапезы, за кофе, Перри продиктовал Джульетте десять страниц. К концу у нее уже глаза начали косить от усталости. «Его проинформировали, что Би-би-си осуществляла прослушку круглые сутки и не обнаружила, – дальше большими буквами, пожалуйста, мисс Армстронг, – НИКАКИХ ПОДОБНЫХ ПЕРЕДАЧ». Сильные чувства и впрямь теснились у него в груди, но, увы, направлены они были не на Джульетту.

– Да, я, собственно говоря, иду на Пелэм-Плейс сегодня после обеда, – сказала она Оливеру Аллейну.

Снова чай – одна мысль об этом наводила тоску: Джульетта уже выпила в обществе миссис Скейф столько чая, что хватило бы потопить линейный крейсер «Худ». Интересно, как там Иэн? Воображаемый жених Айрис (и Джульетты тоже по определению) с каждым днем обретал плоть. Стремительно произведен в капитаны, грудь шире, шевелюра гуще. Безупречные манеры, но под ними кроется стальная воля. Он мужественно стоит на мостике, а линейный крейсер «Худ» терпит бедствие где-то в бурном море…

– Мисс Армстронг!

– Что именно вам нужно, сэр?

– Вы, мисс Армстронг. Мне нужны вы.

– Я, вообще-то, занята.

– Ну конечно. Где уж мне тягаться с этим накалом страстей. – Он швырнул листы бумаги на стол, так что они разлетелись во все стороны. Придется опять раскладывать все копии по номерам страниц, сердито подумала Джульетта. – Но мое задание почти не отнимет у вас времени. Даже вообще не отнимет. Что скажете?

– А у меня есть выбор?

– Не то чтобы.

– Тогда, я полагаю, ответ – да.

– Замечательно. Перейдем к делу. Это строго между нами. Поняли?

– Да.

– Это очень деликатное дело. Оно касается нашего друга Годфри Тоби.

– Годфри?

– Да. Я хочу, чтобы вы не отрывали от него глаз. И информировали меня.

Какое ужасное выражение, подумала Джульетта.

– Информировала о Годфри? – удивилась она.

– Да. Не спускайте с него глаз, – (еще одно выражение!), – и сообщайте мне обо всем, что покажется странным.

– Странным? – отозвалась Джульетта.

– Необычным, нехарактерным. Даже самую малость.

Джульетта удивилась. Годфри был образцом честности и порядочности.

– Вас в последнее время ничто в его поведении не удивляло?

– Ну… пару дней назад он опоздал, – выдала информацию она.

– Это необычно?

– Ну, просто он никогда не опаздывает. – («По нему можно часы сверять».) – Хотя это вряд ли свидетельствует против него. Я, например, все время опаздываю.

В тот день в квартире были Джульетта и Сирил. Сирил нянчился с аппаратурой, а Джульетта стоически продиралась через записи предыдущего дня, когда из коридора донесся громкий обеспокоенный разговор. Настойчиво постучали в соседнюю дверь – слышно было даже через пресловутую звукоизоляцию, которая, впрочем, оказалась весьма неэффективной.

Сирил выполз из своего логова с обеспокоенным видом:

– Мисс, Годфри опоздал. Он никогда не опаздывает. Они стоят там и ждут его.

Джульетта и Сирил подкрались к двери своей квартиры и прижались к ней ухом. Джульетта различила сварливый высокий голос Бетти и северный говор Виктора. Они были явно расстроены и обеспокоены неявкой Годфри – возможно, боялись, что Служба безопасности раскрыла его (и их заодно). Они метались, как овцы без пастыря. Или крысы без Гаммельнского крысолова. («Они очень преданы Годфри», – сказал ей Перри совсем недавно.)

– Если его взяли, мы на очереди, – сказал Виктор.

– Надо уходить. – Это Бетти. – Я ему позвоню.

Они зашептались о том, что это будет верный провал, если телефон Годфри прослушивается. Еще раз громко постучали в дверь. И тут, к своему облегчению, Джульетта услышала приветливый голос Годфри – он становился все громче по мере того, как Годфри подходил по коридору, извиняясь за опоздание. Соседи защебетали – сердито, но с явным облегчением. Испугались, подумала Джульетта. Это очень хорошо. Они и должны бояться.

– А он не сказал, отчего опоздал? – спросил Аллейн.

– Ничего серьезного. Поезд в метро встал. Я сама не знаю, почему об этом упомянула.

– Но меня именно такие вещи интересуют! – вскричал он.

И улыбнулся ей. Волчьей улыбкой, подумала Джульетта. Штамп из любовных романов, какие читала ее мать, но все равно это выражение к нему подходило. Все зависит от того, тянет ли вас к волкам. В Аллейне и впрямь было что-то волчье – словно он вот-вот съест тебя, моя радость, – и она задумалась о том, каково это, когда он тебя целует. Должно быть, весьма брутально.

– Мисс Армстронг!

– Сэр?

– Что-нибудь еще?

– Нет.