Хозяйка лабиринта

Слава богу, автор – не Морна Тредуэлл. Похоже, в какой-то момент на жизненном пути Джульетта свернула не туда. Иначе с чего бы ей сейчас тут сидеть? В памяти всплыла Жизель. Вот ее, хоть она и погибла от рук немцев, никто и не подумал бы назвать бедняжкой. Возникает вопрос, что лучше – переспать со множеством интересных мужчин (и, возможно, женщин тоже), пусть даже злодеев, быть воплощением гламура и декаданса, поглощать в огромных количествах наркотики и алкоголь и погибнуть ужасной, но героической смертью в относительно молодом возрасте – или закончить свою жизнь на Би-би-си в редакции программ для школьников?

Она страшно обрадовалась, когда наконец пробило пять.

Чтобы зайти на Пелэм-Плейс, Джульетте нужно было лишь самую малость отклониться от обычного пути домой. Она не была здесь с лета 1940 года, когда миссис Скейф арестовали. Очень странно было снова стоять на той же мостовой перед внушительным портиком и грандиозной парадной дверью. Черная краска на двери уже не была зеркальной, белый портик не сиял – из-за войны, или нерадивости слуг, или из-за того и другого.

Если кто и собирается призвать Джульетту к ответу, это наверняка миссис Скейф. Джульетта своими руками разрушила ее жизнь, свергла ее с дамаскетового трона и отправила в тюрьму до конца войны. Падение миссис Скейф было самым длительным и самым болезненным. Честер Вандеркамп, ее сообщник, отсидел год в американской тюрьме и ныне преподавал математику старшеклассникам в Огайо. ФБР «поглядывало» за ним, по словам одного вашингтонского знакомого Джульетты. С этим человеком у нее случился краткий роман в самом конце войны, когда он был майором в 82-й воздушно-десантной дивизии. Джульетта была уверена, что он погибнет в операции «Оверлорд», и немало удивилась, когда после войны он всплыл в правительстве. Они с Джульеттой не теряли связь – их дружба стала особенно крепка на расстоянии. Он был Джульетте очень полезен.

Миссис Скейф, как и других сторонников фашизма, выпустили, когда кончилась война. Миссис Скейф и ее муж, контр-адмирал, вернулись на Пелэм-Плейс. Он умер в сорок седьмом, и «Таймс» опубликовала довольно двусмысленный некролог: все же контр-адмирал покрыл себя славой при первом сражении в Гельголандской бухте, а его последующие неудобные взгляды, как можно было надеяться, отошли в историю.

Туман уже совсем сгустился. Мальчик был прав – это настоящий гороховый суп, как ни банально. Пешеходы на миг выдвигались из тумана, и он тут же снова поглощал их. Туман был идеальным прикрытием для любого желающего выследить Джульетту.

– Вам чем-нибудь помочь?

Резкий голос вернул ее к действительности. Судя по произношению – женщина из высших слоев общества.

– Простите?

– Вы что-то хотели?

На пороге дома миссис Скейф стояла женщина, вытряхивая метелку для пыли. На ней был рабочий фартук, седеющие волосы перетянуты косынкой, но аристократическая осанка, акцент, загорелое, выдубленное солнцем лицо – все говорило о том, что это явно не прислуга.

– Если вы хотите тут стоять и глазеть, закон этого не запрещает, но я очень прошу вас уйти. Нам постоянно докучают зеваки, настоящие стервятники.

– Извините, – сказала Джульетта. – Я не зевака, я просто была знакома с миссис Скейф. Хотела узнать, как она поживает.

Лицо женщины смягчилось, и голос слегка дрогнул:

– Вы знали маму?

Джульетта заметила прошедшее время глагола.

– О, – сказала женщина, словно ее вдруг осенило. – Вы Солловэй?

– Ну… – Джульетта на миг растерялась.

– Вы мамина горничная!

Ну конечно. Солловэй! Чахлая преемница бедняжки Доддс. Как Джульетта могла забыть?

– Мама о вас очень тепло вспоминала. Вы одна из очень немногих, кто навещал ее… там… куда ей пришлось уехать.

В тюрьме, подумала Джульетта. Будем называть вещи своими именами.

– Она была очень добра ко мне, – застенчиво произнесла Джульетта, добавив к своему репертуару еще одну роль.

– Не зайдете ли на минуту? Такая ужасная погода на улице. Я просто не могу себе представить, каково было бы снова поселиться в этой стране. Извините, в доме ужасный беспорядок. Я его готовлю к продаже.

– А что, миссис Скейф…

– Умерла? Нет, ничуточки. Мне пришлось поместить ее в дом престарелых в Мэйденхеде. У нее все путается в голове. Бедная мамочка.

В прихожей женщина, поколебавшись, протянула Джульетте руку:

– Минерва Скейф. Но меня все зовут Минни.

Джульетта заметила, что Минни не поинтересовалась, есть ли у Солловэй какое-либо имя.

Она пошла за Минни наверх по лестнице в прелестную гостиную, где большинство предметов («лучшие вещички» миссис Скейф) были закутаны простынями от пыли. Розовую дамаскетовую мебель уже унесли. Картины в основном сняли и поставили на пол, прислонив к роялю. На стенах остались их бледные геометрические призраки. Окна были голые – объемистые занавеси содрали с них и бросили пыльной кучей в углу. Занавес опустился для хозяйки дома – сразу в нескольких смыслах, подумала Джульетта.

Она с сожалением отметила, что севрский фарфор исчез. Она так надеялась воссоединить свою чашечку с блюдцем, но, по-видимому, их судьба – коротать свой век поодиночке.