Хозяин Амура

Небольшому кругу приближённых людей Брайан поведал новости про свой недавний визит в порт Пернау, по результатам Кальмарского мира переходившего вместе с округой под управление Аренсбурга. Послав делегацию курляндских чиновников на эзельской службе в город, под опекой шведского отряда, сам Брайан остался на «Адлере», стоявшем в устье реки — рисковать собой не стоило, а вот осмотреть стены города… Хотя какие там стены? В бинокль было видно, насколько слабо защищён город — земляной вал, опоясывающий постройки, соединял между собой невысокие приземистые башни и хотя на валу угадывались позиции артиллерии, казалось, что эти неважнецкие укрепления рассыплются после первого же залпа. Швеция ещё не настолько окрепла, чтобы заняться укреплением провинциальных крепостиц. Ну а теперь время ушло и шведам остались лишь важнейшие города Балтии — Нарва, Ревель да Рига. Их бы укрепить да защитить.

Бургомистр Пернау, он же Пярну или на русский манер — Пернова, в отличие от стен города, выглядел уверенным в себе и, по словам вернувшихся через несколько часов курляндцев, позволил себе быть невежливым. Он отказался не только следовать условиям Кальмарского мира, но и отверг попытки эзельцев передать ему для ознакомления бумаги, касающиеся самого мира, а также сдачи города. В документах определялись и условия выхода шведов с окрестных земель, от побережья близ Вердера до границы Руси у города Феллина. Однако и бургомистр и шведский полковник, начальник гарнизона города смотреть бумаги отказались, сославшись на отсутствие необходимых им для этого инструкций от генерал-губернатора провинции и, в свою очередь, посоветовали эзельцам освободить Вердер и ближние к нему земли. На этом переговоры и завершились — шведы предложили гостям покинуть город.

— Что прикажете делать с этим, друзья? — оглядел товарищей Белов, задержав взгляд на Йорге.

— Попросить помочь нам короля Кристиана? — ухмыльнулся Бекасов, не поднимая головы.

— Разумно, — кивнул Виллемс. — Почему нет?

— Да что тут думать, герр Брайан? — рубанул вдруг отличавшийся прежде молчанием Карл Пильхау. — У нас сейчас тысяча двести вооружённых бездельников, которые давненько уже не вынимали шпагу из ножен! Им запретили пьянствовать, но и не предложили драки! — после чего капитан добавил:

— К тому же мы потеряли несколько сотен солдат из-за закрытия кабаков и строгих правил службы…

— Мы потеряли сброд, — улыбнулся Йорг Виллемс. — Зато остальные получают увеличенное жалованье и не жалуются. А вместе с дружиной провинция имеет две тысячи отличных солдат.

— Пора из дружины делать полк, — Сергей Бекасов напомнил Белову о своей реформе местного войска. — Добрать тысячу из наёмников, ну и перед походом на Пернов, если ты решишься…

— У шведов может быть до четырёх тысяч солдат, включая кавалерию, — заметил Виллемс. — К тому же новости, переданные через Дильса…

— Оксеншерна? — проговорил Белов. — Кристина уважила старика, а заодно отправила его подальше от столицы.

Бывший риксканцлер Аксель Оксеншерна, хотевший не только по-хорошему уйти из большой политики, но и закрепиться на достойной должности, решил просить Кристину только об одном — назначить его генерал-губернатором Эстляндии, хотя бы и на небольшой срок, чтобы уйти на покой с почётом. Молодая королева понимала, что этот старый и опытный политик ещё мог пригодится королевству, поэтому ответил на просьбу Акселя согласием. Прежний королевский наместник, Эйрик Гюлленшерна, был снят со своего поста, как не справившийся с русским нашествием на шведские восточные окраины. При дворе же утвердилась фамилия Делагарди.

Оксеншерна имел свой интерес в этом назначении. Его несчастный младший брат, Габриель, пьяница и не лучший христианин, погиб в схватке с эзельцами. Островитяне, неожиданно для шведов, оказавшие яростное сопротивление отряду шведских солдат, быстро очистили от небольших гарнизонов не только остальные острова Моонзунда, но и высадились на западном побережье Эстляндии. А теперь датский король выговорил для них Пернау с округой до границы с московитами. Неспроста таковое случилось, подумывал старый политик. Имел он и своё мнение на этот счёт, поделившись им со старшим Делагарди. С ним у Акселя хоть и были неприязненные отношения, но Аксель знал — Якоб Понтуссон уважал его.