Хозяин острова Эйлин-Мор

Старина Йен, мой лучший друг. Когда внезапный шквал опрокинул мою лодку, он брал меня на лов на своей и делился рыбой до тех пор, пока я не накопил на новую. Куда-то он запропал, но за прошедшие годы должен был вернуться.

Старые добрые земляки… Трусливые твари, убившие моего мальчика.

Тихо зарычав, я бросился к пабу. Меня не пугали их ружья. Моя ненависть, замешенная на обиде, была крепче и острее пули. Я летел быстрее гарпуна. Ярость в кулаках легко пробила бы каменную стену. Я пробежал несколько метров и упал, сбитый с ног. Нэрн рухнул на мою спину и вжал в землю. Я беспомощно рвал руками траву, смешанную с грязью, но сдвинуться с места не мог.

– Мы вернемся, МакАртур, – прошипел он мне в ухо, – следующей ночью вернемся, клянусь, а когда уйдем, Мангерста будет пустой и тихой.

Ярость вышла из меня, как воздух из кузнечных мехов. Я уткнулся лбом в землю и зарыдал. Нэрн отпустил меня. Слезы гасят силу, это знали мы оба.

С трудом передвигая ноги, с дрожащими коленями, я побрел назад. Посреди рыбацких сетей лежала высохшая мумия, полый остов мухи, съеденной пауком, в обрывках паутины. Куда улетела его душа? Неужели Господь отвергнет Шона только за то, что у мальчика выросли острые зубы? За то, что между его пальцами появилась кожаная перепонка?

Я поднял внука на руки, чешуйки иссушенной кожи облетали под моими пальцами. Шатаясь, я побрел к краю обрыва, даже не обернувшись на ощетинившийся стволами паб с вывеской «У Аннабель». Я искал в душе злость, ярость, но находил лишь смертную тоску.

В страшной и мучительной гибели самого дорогого человека виноват я сам.

Бог посмеялся надо мной. Я попытался вырвать внука из Его жадных рук, но лишь подверг мальчика невыносимым мукам. Шон умер охотником, и райские врата для него теперь закрыты навеки. Проклятый себялюбец: чтобы не потерять любимого человека, я обрек его на мучительную смерть и лишил загробной жизни!

Я шел к морю, едва передвигая ноги. Нэрн молча шагал за мной. Когда мы миновали угол дома моей дочери, стукнула дверь.

– Стой, МакАртур. Кажется, нам не придется искать нового охотника по всему острову.

Он скользнул за угол, а я развернулся в направлении звука. Пожелай мне кто-нибудь разнести дробью голову, как Маршаллу, я б принял смерть с благодарностью, но вместо шагов я услышал скрип колес и тяжелое старческое дыхание. От моего бывшего дома по дорожке вдоль луга катилась Лорна в своем деревянном кресле на колесах. Я заметил, как напрягся Нэрн и предостерегающе замотал головой.

– Лорна! Ты что здесь делаешь? – крикнул я ей. – Нужник с обрывом перепутала?

Ее смех мало отличался от скрипения колес.

– Зятек, – сказала она, – мне тебя очень не хватало. Виски кончился, а твоя мегера, моя дорогая дочурка, не пьет ничего крепче молока.

– Ты совсем из ума выжила? Не знаешь, кто я?

– Знаю, зятек, знаю. В моей жизни нет ничего, за что стоило бы бояться.

Она подкатила вплотную, укутанные пледом колени ткнулись мне в ноги. Лорна протянула сухую руку и коснулась лба Шона. Одна высохшая мумия тронула другую.

– Мой мальчик… – прошептала она. – Он стоит больше, чем все это сборище идиотов в доме Аннабель. Дон, они заперли меня, беспомощную старуху. Разве я, парализованная и слабая, смогла бы помешать? Они заперли меня, чтобы не смотреть мне в глаза. Не хотели слышать мой голос.

– Где была моя жена?

– Ты, наверное, хотел сказать вдова? Святой отец уже отыграл панихиду. Грейс укатила в Несс к моей сестре еще накануне.

– А Шинейд? Рой?

– Шинейд где-то заперли, чтобы не мешала истязать Шона. Я целый день слушала, как кричит Шон, а когда он ненадолго затихал, слышала вой Шинейд. А Рой ушел с Логаном в Сторновей сдавать торговцу рыбу. Он еще ничего не знает.

Теща вцепилась мне в руку, она подалась вперед и яростно зашептала:

– Дон, сделай меня охотником! Я хочу их крови!

– Совсем обезумела, старуха? Тебя Господь приберет со дня на день. На что ты решила сменять свою бессмертную душу?

Лорна расхохоталась.

Беззубый рот с запавшими губами казался бездонным провалом на ее сморщенном лице.

– Поверить не могу: мой суровый зятек заботится о душе вредной старой Лорны. Я всегда знала, что на самом деле ты души во мне не чаешь. – Лорна разжала пальцы и зябко закуталась в плед. Северо-восточный ветер усиливался, в воздухе закружилась мелкая белая крупа. – Бог слишком слаб, зятек, чтобы я была его рабой. Он сидит на своем облаке, испуганный и жалкий. Этот бог беспомощно смотрел, как убивали моего правнука. Мне нечего делать в Царстве такого слабака. Забери меня, Дон, я должна отомстить. Единственное, чего я боюсь, так это умереть до того, как ты решишься. Эй, Нэрн! – Лорна повернулась к непроницаемой тени под домом. – Это ведь ты, я не ошиблась? Выходи!

Он бесшумно выскользнул из темноты.

– Подойди, Нэрн, нюх у меня до сих пор, как у собаки, а вижу я паршиво. От тебя несет, как от кучи разделанной рыбы, от кого ты можешь спрятаться?

– Привет, Лорна, давно не виделись, – оскалился он и встал рядом со мной.