Хозяин острова Эйлин-Мор

– Какой ты стал… – прошептала она восхищенно. – Крепкий, резкий, с гладкой кожей. Мой бог превратил меня в развалину, а твой подарил тебе молодость.

– Да, старуха. – Он склонился над ней и обнажил десны с рядами острых клыков. – Он еще вернул мне зубы, сторицей.

Лорна не испугалась, ее глаза бегали по жуткому, оскаленному лицу Нэрна со страстью и обожанием влюбленной девочки.

– Нэрн, – попросила Лорна, – в память о нашей дружбе, забери меня к Хозяину, а то мой зять на это так и не решится. Не побрезгуешь коснуться губами кожи дряхлой старухи?

Она склонила голову на левое плечо.

– Прошу тебя, – взмолилась она.

Нэрн обнял ее за шею.

– Больно не будет, – пообещал он.

Я услышал звук, с которым клыки протыкают кожу, и отвернулся.

Когда Нэрн с бездыханной Лорной на руках встал рядом, я обернулся. В доме Аннабель погасили огонь. Я знал: в щели между досками за нами следят десятки испуганных глаз. Туча сползла с яркого диска луны, и серебристый свет осветил нас с Нэрном на краю обрыва. Я поднял тело Шона над головой, так, чтобы они еще раз увидели дело рук своих, и закричал:

– Я вернусь за вами! За каждым из вас! Вы все умрете!

Я кричал так, как умеют кричать охотники. От этого крика холодеет затылок, накатывает тоска и безысходность. Я услышал, как застучали их зубы. Паб Аннабель разразился шквалом ружейных выстрелов.

Мы пробежали несколько ярдов и прыгнули, каждый прижимал к груди свою ношу. Что-то истошно завопила Аннабель, грохот стих, мы бесшумно вошли в воду. Нэрн плыл на спине, удерживая Лорну над водой.

В мою обезумевшую от горя голову пришла глупая мысль, что морская вода проникнет в иссушенную плоть внука и он оживет. Я начал судорожно растирать его руками, направил его так, чтобы в открытый рот вливалась вода. Я быстро понял тщетность этих усилий, и океан вокруг моей головы стал еще более горьким. Меня разрывали два страстных желания: умереть и отомстить.

Когда мы вышли на открытую воду, я обернулся. С севера к Мангерсте приближалась рыболовецкая шхуна, и я узнал по обводам бывший корабль Нэрна. Из дома Аннабель выбегали люди с факелами. Они собирались у входа в паб. Я чувствовал их страх. Два огня загорелись на краю обрыва, на том месте, откуда мы прыгнули в воду, там, где все еще стояла опустевшая каталка Лорны. Я убью их и сожгу их дома.

Шхуна бросила якорь в кабельтове от пляжа Мангерсты. Логан с Роем возвращались домой. Невеселым будет их возвращение.

«Что ж ты будешь делать, мой дорогой зять, когда тебя встретят убийцы твоего сына?» – подумал я.

Впервые за прошедшие два года мне не хотелось вернуться на сушу.

Хозяин стоял у каменного рифа, сложив руки на груди. Течение шевелило его длинные рыжие волосы. Четверо оставшихся охотников висели в воде вокруг него. Мы с Нэрном подплыли ближе. Он осмотрел нашу ношу, втянул носом.

– Солнце… – Хозяин довольно зажмурился. – Давно я его не видел. Баба-охотник! – Он повернулся к Нэрну. – У нас была баба-охотник, совсем безумная, но добычу хорошо таскала. Положи ее тут, подождем. Он повернулся к нам спиной и пошел к яме. – Неси мальчишку к яме, покормим стариков.

Я не сдвинулся с места.

– Он мой внук! – крикнул я в его спину. – Дай мне его похоронить.

Охотники испуганно замерли. Никто никогда на моей памяти не пытался перечить Хозяину – каждый знал, какой будет расплата. Движением, неразличимым глазом, он вдруг возник передо мной. Вытолкнутая его телом масса воды прижала меня к камням. Хозяин склонился, огромное круглое лицо приблизилось вплотную, и я чуть не задохнулся от гнилостного запаха.

– Внук? – переспросил он. – Я съел своего сына и жену. Съел и скормил остатки воинам. А потом они сделали то же самое со своими родными. Те, кто не смогли, были изгнаны из лагеря. Эти трусливые твари крутились вокруг. Слушали, как кричали дети и жены, когда мы их убивали. Втягивали ноздрями запах готовящегося мяса. Они подыхали от голода и обсасывали выброшенные кости своих родных. Они слабели, а мы крепли. Потом мы перебили их, одного за другим. Страх лишил их воли к жизни. Первого, кто осмелился бросить в меня камень, я казнил. Мои воины распяли его на скале, а я ел его плоть, кусок за куском. Он кричал очень долго. Остальные попрятались за холмами, но я знаю, что они все видели и слышали, потому что больше никто не пытался сопротивляться. Когда мы кого-то уводили, каждый из оставшихся ликовал, что сегодня попался не он.

– Но… Зачем? – Я был совершенно потрясен этим рассказом и потерял осторожность.

Хозяин грозно сдвинул брови.