Хозяин Спиртоносной тропы

При слове «отец» Дмитрий обмяк. Было видно, что он его боится и пользуется свободой только в его отсутствие. Но главное, что последние угрозы были сказаны в хмельном угаре не к месту и зря. Вмиг отрезвев, Дмитрий переменился, понял, что допустил непростительную ошибку. Бросившись к крыльцу, пал перед матерью на колени, умоляя простить его. Гневно взглянув на него, Анна Георгиевна вошла в дом. Дмитрий — за ней. Еще долго были слышны его просьбы, которые превратились в рыдания. Это при друзьях и собутыльниках Дмитрий старался быть героем. На деле это был всего лишь «заяц во хмелю», боявшийся всего и всех, который был не в состоянии прожить без поддержки родителей ни дня.

На Кузьку эта сцена произвела большое впечатление. У них на приисках все было не так: дети родителей слушались с первого слова и не имели права противоречить в любом состоянии. Раздумывая над этим, он пока что увидел только отношения сторон, не больше, а важные слова пропустил мимо ушей.

Более в этот вечер ничего знаменательного не произошло. Кузя сходил в баню, потом его пригласили на ужин на веранду. Маменька, как называла Анну Георгиевну Даша, задавала простые вопросы: где и с кем он живет, тяжело ли живется, особое внимание уделила женскому труду на приисках и интересовалась другими мелочами. Кузя отвечал невпопад. Пересиливая себя, старался не заснуть тут же за столом. Сказывалась дорога, к которой он еще не привык. Понимая это, домочадцы отпустили его на покой.

Едва добравшись до кровати, он лег на мягкие постели и тут же уснул, как бурундук зимой. Немного погодя, когда опустились сумерки, дверь гостевой избы осторожно отворилась. Тихо ступая босыми ногами, вошла Даша. Опустившись на край кровати, недолго сидела, положив ему на руки горячие ладошки. Потом, склонившись, нежно прикоснулась к его щеке губами, задержавшись в продолжительном поцелуе. Но Кузя этого не почувствовал.

Утро в семье Коробковых начиналось рано. Поднявшись с восходом солнца, Кузя успел напиться с дворником чаю, помог ему подмести двор, накормить и напоить лошадей, убрать за ними, после чего, от нечего делать, сел на лавку под окнами дома. Довольный своим помощником, Федор расположился рядом с набитой трубочкой, закурил.

— А что, паря, ступай к Коробковым возчиком? Парень, ты, я вижу, справный, работы не ленишься. Хватка деловая есть. Давай, поговорю с хозяйкой, она тебя сразу возьмет. Твое дело с лошадьми заниматься, да, когда скажут, пролетку снарядить. А коли хочешь, можно обозником, товар возить. Там платят неплохо, жить есть где. Чего молчишь?

— Нет, — покачал головой Кузя. — Не по мне это. Шумно у вас тут, воли нет.

— Ишь ты, воли, — усмехнулся Федор. — Воля, она, брат ты мой, каждому нужна. Да только ею сыт не будешь. Я вот до того, как тут пристроился, тоже в тайгу в старатели ходил.

— Ты? — удивился Кузя, повернувшись к нему. — Век бы не поверил.

— А что такого? Да, ходил. Почти двадцать сезонов без малого в шурфах да на бутаре с тачкой отпрыгал. А толку что? Видишь, даже на коня не заработал. Вроде как к Покровам получишь толстую пачку денег, — показал пальцами размеры купюры, — и полетело все в тартарары! Кабаки, друзья, девки, водка. Очнешься через пару недель — а денег-то — тю-тю! Хорошо, что Василий Степанович меня усмотрел да к себе пристроил. А то ить ни жены, ни детей. А сейчас — другое дело. Вон, — махнул головой в дальний угол усадьбы, — хозяин мне домик поставил, хоть и небольшой, но ладный. Вход с улицы свой, когда хочу, тогда и хожу, куда надо, — негромко зашептал, — женщина появилась. Верно, скоро дите народится. Так что, паря, любому человеку оседлое место надобно, без него никак. А воля, она только на месяц. Под елкой зимовать не будешь. Правильно ли я говорю?

— Не знаю, — покачал головой Кузя, думая о своем. Все-таки тайга и прииск в эту минуту ему были роднее и дороже.

Дверь веранды хлопнула. На крыльцо, в обтягивающем тело красном с белыми точками спортивном костюме, вышла учительница Даши, мадам Жюли. В этой одежде она походила на мухомор. Холодно посмотрев на сидевших, приветствовала Федора и Кузю ледяными словами, стала бегать по двору кругами.

— Что это с ней? — негромко, удивленный облегающим тело костюмом, спросил Кузя. — Может, дохтора?..