Мы все сочувствуем Кормящему. Трудно нашему другу… У нас тут достаточно много свободного времени, а у него после смены проклятая казарма и обрыдшая пластиковая койка. Унижения от начальства, тупые морды сослуживцев, нажевавшихся жвачки… а то и клея нанюхаются где-нибудь в тёмном закутке. И контрольные камеры наблюдения – чем занимается народ после отбоя? И снова Голос прав – хорошо, что мы сюда переместились. Конечно, в той заброшенной шахте место более глухое, зато здесь мы совсем рядом с участком Кормящего, и он часто улучает момент, чтобы посидеть с нами. Со своими друзьями. Ибо всё, что мы можем дать ему в обмен на пищевую биомассу – радость общения.
«Ты прав, Изгой», – звучит в голове бесплотный голос.
«Это ты, Внутренний голос, – я даже не спрашиваю, просто констатирую факт. – Рад тебя слышать».
Мои ребята затихают, глядя, как я замер на полуслове.
– Отец… – тихо говорит Ушан. – Это… они?
Я молча киваю.
– Пошли, ребята, – Ушан встаёт, и все тянутся за ним. Вообще-то можно было бы и мне отлучиться – пару раз я так и делал – но есть риск прервать хрупкую связь.
«Тебе нужна помощь».
«Да. Причём давно и срочно».
«Завтра идите в старую шахту. Там, где обычно горел ваш костёр, тебе удобнее получить подарок».
«Подарок?» – я удивлён.
«Не удивляйся. Это будет телепортация».
«Телепортация?! – я ошарашен. – Откуда там телепорт?!»
«Я же сказал, не удивляйся. Телепорта там нет. Телепорт у нас. Подарок будет в капсуле, там много всего. И инструкция. Здоровья и до связи!»
И всё. И нет его. Я давно заметил, Голоса неравноценны по уровню связи. Кто-то может и поболтать, причём довольно долго, а кто-то вот так, строго официально. Видимо, трудно даётся сеанс.
Однако, как это приятно, оказывается, – ждать подарка!