Храбрая

Его глаза снова были открыты, выражение лица напряженным. Он казался бледным. Мне было тяжело смотреть на него, потому что он выглядел так же, как и я.

— И я… Сегодня утром я проснулась и сказала себе, что все будет хорошо. Я собиралась взять себя в руки. Контролировать себя. Обещала себе, что я смогу не обращать внимания на голод. Что мое тело — это мое тело, и мои мысли тоже мои. Что меня вполне устраивает слегка серебристая кожа и заостренные уши. Я даже сделала высокий хвост, чтобы доказать это. — Теперь я говорила бессвязно и не могла остановиться. — Сегодня утром я проснулась, убеждая себя, что все под контролем, а потом… Оказалось, что это не так.

Дрожь пробежала по мне, когда я отступила назад, наткнувшись на борт бассейна.

— Ты говоришь мне, что я должна остаться здесь, а потом Марли пытается приковать меня к, одному Богу известно, чему, и все, чего я хочу, это чтобы все было так, как раньше.

Челюсти Рена напряглись, и долгое время стояла тишина.

— Мне очень жаль.

Не ожидая такого ответа, я моргнула.

Он тяжело вздохнул.

— Я не хотел отнимать это у тебя сегодня. Черт. — Он поднял руку, провел ею по голове, откидывая назад пряди мокрых волос. — Я просто хотел, чтобы ты была в безопасности, а если принц покинул Новый Орлеан, то ты будешь в безопасности здесь.

— Я знаю, — прошептала я, вытирая слезы на щеках. — Но я должна быть там, когда ты пойдешь искать Марлона. Мне надо…

— Вернуть контроль. Понимаю. — Он опустил руку и шагнул вперед, помешивая воду. — Я все усложнил для тебя, пока думал, что делаю все проще, что поступаю правильно.

— Мы оба приложили к этому руку, — тихо призналась я, и это было правдой. Мы оба думали, что делаем то, что лучше для нас обоих, но, в конце концов, мы приносили больше вреда, чем пользы.

Рен отвел взгляд, его челюсти напряглись.

— Да, но это я вылил на тебя кучу дерьма за то, что ты планировала уехать без меня, а потом развернулся и решил сделать то же самое.

— Но ты, вероятно, собирался сначала сказать мне, — заметила я.

— Это не имеет значения. — Мускулы на его плечах напряглись. — Мы облажались, не так ли?

У меня снова перехватило дыхание. Он не смотрел на меня, и я почувствовала, как мой желудок упал, словно я была на американских горках.

— Я знаю, что ты, вероятно, больше не захочешь иметь дел со мной. Я знаю, что причинила тебе боль и… черт, ты был прав, когда сказал, что я всегда убегала. Ты не должен продолжать догонять меня. Это неправильно. — Я с трудом сглотнула, когда он повернул ко мне голову. — У нас даже не было шанса наладить нормальные отношения. Не стоит удивляться, что это не сработало. Мы не можем…

— Что? — Рен прошелся в воде так, словно родился в ней. Через мгновение он был прямо передо мной, а затем его руки коснулись моих щек, обхватив их ладонями. — Давай сделаем паузу на секунду, потому что я хочу кое-что прояснить.

Наши взгляды встретились, и я даже не смогла сформулировать ответ.

— Я был зол на тебя. Ты, наверное, все еще злишься на меня. Мы ссоримся, и у нас есть кое-какие проблемы, но это нормально. То, с чем мы имеем дело вне нас не определяющее, мы все еще остаемся собой. — Его взгляд искал мой. — Я все еще люблю тебя. Я все еще здесь, с тобой. Для тебя стало все не так?

Мое сердце чуть не взорвалось в груди. До этого самого момента я не знала, как сильно мне нужно было услышать эти слова… вспомнить, что это нормально. Пары ссорились. Иногда они говорили то, о чем не хотели бы говорить, иногда не спорили и делали то, что могло ранить друг друга. Это не было похоже на нас с Шоном, мы с ним никогда не спорили. Хотя бросались трубки. Двери, иногда захлопывались прямо перед носом. Я просто… Я просто забыла об этом.

Я совсем забыла, что буря и шторм нам нипочем.

И это делало наши отношения особенными, потому что я знала, что в нормальном мире есть люди, которые никогда не преодолевали первые трудности, которые сдавались в тот момент, когда становилось тяжело или требовалось признать, что они были неправы. И наши препятствия были труднопреодолимыми. Они все еще были там, размером с небоскребы, нависая над нами, как тень зимы, когда ты так отчаянно цепляешься за лето.

— Я все еще здесь, — сказала я, мой голос дрожал, все мое тело дрожало. — Я все еще с тобой. Я все еще люблю тебя. И никогда не прекращала. Не могу.

Я не знаю, кто сделал первый шаг. Это могла быть и я. Может, Рен. Но какая бы дистанция ни была между нами, она исчезла, и я не знаю, он ли поцеловал меня или я его. Мы оба вцепились друг в друга. Рен держал меня за щеки. Я вцепилась в его плечи, приподнявшись на цыпочки.

И когда наши губы встретились, это был самый сладкий, самый нежный поцелуй. Прикосновение наших губ, которое превратилось в медленное исследование, как будто мы заново знакомились друг с другом, и… так на самом деле и было.