Храбрые сердца однополчан

Перерезав пути подхода резервов противника, мы перехватывали и разоружали вражеские подразделения, забирали колонны машин и обозы с боеприпасами, военным имуществом, продовольствием. У нас накопилось большое количество немецких автоматов, пулеметов, даже орудий, немецких боеприпасов всех калибров. Был отдан приказ: бить врага его же оружием, свое беречь на крайний случай. Тем самым не только создавался определенный резерв боеприпасов, но и вводился в заблуждение противник: эхо разносило окрест звуки выстрелов немецкого оружия, русского слышно не было, и немцы не могли понять, кто стреляет.

В течение первых суток наших действий во вражеском тылу гитлеровцы толком не уяснили, какие силы прорвались через фронт, что и где они делают. Об этом свидетельствовали показания пленных. Немецкие солдаты и офицеры дико таращили глаза, когда попадались к нам: они ведь считали, что находятся в тылу. Подчас нас просто поражала беспечность поведения гитлеровцев в прифронтовой полосе: разъезжали на машинах и фаэтонах, как у себя дома. Целые сутки пользовались мы своей телефонной связью, протянутой через фронт, и немцы так и не натолкнулись на кабель. За это время мы успели серьезно потрепать их тыловые части, захватить немало трофеев, а они все еще разъезжали по дорогам без прикрытия.

Всего у нас было вдоволь, кроме соли. Не находилось таковой в немецких обозах, не очень-то использовали ее немецкие кашевары. А русскому солдату как же обойтись без соли?

Пришлось отрядить в окрестные деревни и хутора несколько команд на поиск соли.

Вернувшись, они принесли соль, кто по мешочку, кто по кульку, кто по щепотке. Один из сержантов, возглавлявший «соленую команду», рассказывая:

— Оцепили хутор, вперед — разведку, как положено. Выяснив, что немца нет, припрятали оружие и пошли по дворам. Ну, у кого сколько нашлось соли, столько нам и дали. Только в крайней избе заминка вышла. Старушка хозяйка вместо соли крупу, зерно стала нам насыпать, пожелтевший кусок сала вытащила откуда-то. Мы ей про соль — она нам про еду. А у самой, видим же, пусто в хате! Были с собой немецкие мясные консервы, так мы ей оставили…

Так было в течение первых суток нашего пребывания во вражеском тылу: мы активно действовали, противник оборонялся там, где на него нападали. На вторые, на третьи сутки фашистское командование, видимо, почувствовало серьезную опасность у себя под носом и в обстановке разобралось. И вполне возможно, ахнуло: крупная воинская часть разгуливает по тылам!

Лишних сил у них не нашлось. Повернули они свою резервную 12-ю танковую дивизию, действовавшую на фланге панфиловцев, и бросили против нас. Сражаться нашей группе против танковой дивизии, да еще во вражеском тылу, было, разумеется, непосильно. Но гвардейцы смело приняли бой. Маневрируя, подразделения наносили противнику ощутительные удары. Особенно успешно действовали наши танки ИС-2 из засад.

Задача облегчить положение 8-й Панфиловской дивизии в какой-то степени была выполнена. Наша группа оттянула на себя часть сил 12-й танковой дивизии и некоторые другие части гитлеровцев. Панфиловская могла теперь перегруппировать силы, расправить фланги.

Результаты нашего рейда могли бы быть несравненно большими, если бы вслед за нами, как намечалось, вошла 30-я гвардейская дивизия. Но, как уже было сказано, хорошо задуманный план претерпел значительную ломку из-за нерешительности некоторых товарищей.

Наши подразделения вели тяжелые бои. Телефонная связь давно была прервана. По радио нам передали приказ: выводить группу.

Но как теперь вырваться из вражеского тыла?

В штабе, наверное, тоже встал такой же вопрос. Нам подсказали по радио маршруты выхода. Они почти совпадали с теми, которыми мы прошли с боями сюда.

— Вряд ли гитлеровцы согласятся пропустить нас обратным рейсом… Да еще после того, как мы натворили у них в тылу столько бед, — с грустной иронией шутили гвардейцы.

Когда комбаты собрались вокруг моих саней на совещание, все они согласились со мной, что прежним маршрутом выходить из окружения нельзя. С нами ведь не только легкая на ногу пехота, но и танки, и артиллерия. Такую армаду в узкий проход быстро не протащить.

— Немцы только и ждут, чтобы мы пошли здесь на прорыв, — сказал капитан Ф.Норик, вздыхая в бороду. — Перебьют крестьян наших, всех до одного.

— Они ж не дураки, — подхватил майор Н.Боронин. — Они устроили на этом участке танковые засады. Приготовились расчленять и бить…

Свои сомнения высказали опытные комбаты, храбрые офицеры, которых в малодушии не заподозришь. «Красноречиво промолчали» другие. Начштаба Бушмакин склонился над картой, подперев виски кулаками, напряженно морщил лоб.

Мы собрались, однако, не для того, чтобы вместе погрустить по поводу нашего очень незавидного положения. Начались совместные поиски верного способа действий в сложнейшей обстановке, какого-то оптимального варианта.

Товарищи единодушно поддержали предложенную идею решения и обогатили ее своими предложениями. Решение сводилось к следующему.