Хранители Рубежей. Книга 2

– Правда? – Пандора не могла поверить своим ушам. Ей даже пришла в голову мысль, что он просто насмехается над ней.

– Правда. Ты сегодня четко рассчитала свою силу и Мира видит именно то, что ты и хотела. Я попросил ее сравнить то, каким она видит меня с моим отражением в зеркале. Она видела одно и тоже. Это виртуозная работа, Ора. Более того, хорошая новость в том, что ты точно запоминаешь необходимый заряд, количество и качество силы, если ты делала это однажды. Разумеется, без медитаций никак, но освоение твоей силы не займет у тебя тысячелетия, как я изначально думал. Думаю, в сотню лет, как раз вложишься, – «успокоил он ее». – Я пошел спать. Слишком устал. А ты как?

– Я останусь. Мне нравится здесь. Она присела в шезлонг.

– Что-то подсказывает мне, что завтра с утра я найду тебя в этом шезлонге, – усмехнулся ей Ганимед. В его взгляде промелькнуло воспоминание, и нежность, совершенно не свойственная ему, прозвучала в его голосе. Пандору это насторожило, потому что она точно знала, кому предназначается нежность и, в общих чертах понимала, о чем было воспоминание.

– Очень даже возможно. Эти звезды – я не могу оторвать от них глаз, – призналась Пандора, – но ты точно в них не видишь ничего особенного…

– Ты права. После пары тысяч лет – это проходит. И, потом, всегда предпочитаешь мягкую уютную постель, шезлонгу под самыми яркими и потрясающими звездами. Однако, я понимаю тебя, когда-то я тоже жил первую сотню лет… и, даже, где-то по-хорошему завидую тебе. Приятных снов, Ора. Надеюсь, тебе приснится твоя путеводная звезда. Или, возможно, ты хочешь поговорить? Мне остаться? Составить тебе компанию?

– И тебе, Им. Приятных снов, – И Пандора демонстративно повернулась к нему спиной, уставившись на звезды, давая понять, что иди уже, смотри свои сны, а мне дай увидеть мои. Она уловила разочарование в нем. Она понимала, что ему одиноко и тоскливо, тем более в такую волшебную ночь, и при этом, в параллельной реальности. Она, так похожая на Эллину, представляла для него удобный повод, чтобы забыться. Нет, он не перешел бы границ приличия – они бы просто говорили и говорили. Это Пандора знала. Но он бы говорил с Эллиной, а не с ней. Пандоре не было больно или печально от этого, просто приятного в этом тоже не было ничего. Она слышала, как он вздохнул, причем несколько раз. Ощутила затылком, что удаляется он, десять раз обернувшись. Но осталась тверда в своем намерении: она здесь на крыше со звездами, потрясающе-красивым городом и волшебной ночью. Он со своей Эллиной там где-нибудь. Волна его разочарования и боли, накрывшая ее, – убедила в правильности ее решения. Разумеется, Пандора была не против стать ему другом, но сейчас он видел в ней суррогат, подменяющий ему Эллину. Так вот суррогатом Пандора быть не желала ни для кого.

ГЛАВА 3

Осознание того, что ночевать в саду на крыше – не такая уж и хорошая идея к Пандоре пришло не сразу. Однако, хотя и доходило до нее это медленно, но зато уверено. Сначала ей просто не спалось, поэтому прокрутившись с часок с одного на другой бок, она решила заняться «очень полезным и главное совершенно безотлагательным» делом – сделать переучет всех известных ей созвездий. Переучетом ее щепетильно-педантичная натура осталась удовлетворена: все созвездия были на положенном им месте и в полном составе. В связи с чем, с чувством выполненного долга, Пандора наконец-то погрузилась в сладкий, трепетный и нежный сон, из которого была тут же грубо и нетрепетно выдернута соловьиным хором. Немного поворчав, Пандора смирилась, а потом даже нашла для себя убедительные доводы, что это же благословение! Спать в ночном саду под соловьиную трель. А ведь и, правда, далеко не у каждого есть такая возможность! Однако, как только она благословилась соловьиной песнью и даже начала проваливаться в некоторое подобие полудрема-полусна, к соловьиному хору подключился хор полевых жаворонков. Где-то с полчаса, Пандора честно пыталась убедить себя, что соловьино-жаворонковый хор – это еще большее благословение, но не получилось. Во-первых, пели и те и другие нечто слишком бодрящее для колыбельной, а во-вторых, исходя из «природных часов», через час к этому хору еще и зяблики должны были подключиться, а перспектива уснуть в муках под соловьино-жаворонковый аккомпанемент, чтобы проснуться с головной болью под зяблико– соловьино– жаворонковый оркестр – откровенно ее ужасала.

– Да, уж, слишком хорошо – тоже не хорошо, – проворчала Пандора и пошла вниз – искать, где бы примоститься, главное, чтобы в тишине.

– Ты куда?

«Если сейчас выясниться, что это со мной заговорили обиженные соловьи или жаворонки, я, конечно, не удивлюсь, но нагрублю!» – подумала решительно настроенная Пандора.

– Спать! – отрезала она уже вслух и обернулась, но никого не увидела.

– Ты кто, соловей или жаворонок? – решила уточнить она на всякий случай.

– Ни тот и ни другой!

– Неужели зяблик? Как-то рановато для зябликов…

– Знаешь, человечка, ты как-то странно обзываешься…

– Знаешь, что!

– Что?