Хранители смерти. Замурованная тайна

– Извините, аллергия на краску. Решили обновить рамы, они винтажные, а новые ставить не хотим. Теперь периодически чихаю. Что касается папы, то – да, я приехала в Москву, чтобы вместе с ним вернуться в Париж. Но была и еще одна причина для моего приезда – папа продавал квартиру, и я решила быть в этот момент рядом. Он до мозга костей советский человек да к тому же был уже нездоров. Не хотелось, чтобы его обманули.

– И вы продали квартиру Семёну Багову?

– Кажется… я не помню имени, прошло много времени. У него были собаки. Несколько.

«Точно. Багов. Как есть Багов, – понял Лев Иванович. – Ну что ж, пока все сходится».

– Елена, а что насчет ремонта в старой квартире? Вы его делали перед продажей?

– Нет, не стали, – тут же ответила Елена. – Хотели, но на это нужно было время, да и деньги немаленькие. Тянуть с переездом я не хотела. Поэтому мы продали квартиру без предварительного ремонта.

– А вообще какой-то ремонт в ней ведь, наверное, производился?

– Не помню. Честное слово. – Елена тяжко вздохнула. Совершенно искренне, как показалось Гурову. – Вы меня сейчас огорошили, – призналась она. – Я теперь не знаю, что и думать. Да я спать не смогу! Господи, какой ужас!

В трубке послышался мужской голос. Елена тут же что-то быстро произнесла на французском языке.

– Если у вас больше нет вопросов, отпустите меня, – попросила она. – Муж хорошо понимает русский язык, он во время нашего разговора некоторое время находился рядом, кое-что услышал, и сейчас я должна ему объяснить…

– О, конечно! – спохватился Гуров. – Конечно. Извините. Я могу связаться с вами, если того потребуют обстоятельства?

– Не вижу никаких препятствий, – устало произнесла Елена. – Я бываю на родине по работе. Если вам повезет, то мы могли бы встретиться лично, и тогда вы меня допросите по всем правилам. Запишите мой номер, он должен был у вас определиться. А телефон папы лучше не трогайте, прошу вас.

– А как скоро вы собираетесь быть в Москве?

– Пока не знаю, не от меня зависит. До свидания.

– Всего доброго.

Некоторое время Гуров рассматривал дисплей своего мобильного. Потом занес контакты Елены Трифоновой в память. Взглянул на лист бумаги, сплошь изрисованный «колючей проволокой», подвинул его к себе.

Все, о чем ему рассказала Елена, нужно было записать. Даже если в ее рассказе он не услышал ничего интересного.

Гуров включил системный блок. Тот в ответ пискнул и запустил вентилятор. Лев Иванович обреченно наблюдал за тем, как озаряется синим цветом широкий экран монитора. Положил руку на компьютерную «мышку» и кликнул по значку документа, который совсем недавно с таким облегчением отправил спать.

Стрелки на часах подбирались к полуночи.

* * *

Маша спала. На кухне горел слабый настенный светильник, освещая край кухонного стола, где лежали в пакете пирожки. Гуров бы с удовольствием на них накинулся, но время было упущено. Больше всего сейчас ему хотелось чаю и спать.

Он осторожно лег в кровать и прижался к Маше. Она лежала к нему спиной, и ее волосы мгновенно облепили лицо Гурова.

– Ты кто? – сонно спросила жена, перебрасывая через плечо свою руку.

– Не выражайся, Строева, – попросил Гуров и устроил голову на подушке поудобнее.

– Пирожки?..

– Надкусил, – соврал он.

Ответ Машу вполне устроил. Гуров был счастлив тому, что она не захотела узнать больше. Он бы все равно уснул на середине рассказа. До этого момента он и не чувствовал, как сильно устал.

– Да ты издеваешься! – услышал Лев Иванович из-за двери кабинета начальника. – Да что же вы со мной делаете-то?

Гуров предусмотрительно опустил руку. Стучать в дверь в такой момент не следовало. Он повернулся к секретарше Орлова Верочке и выразительно кивнул в сторону двери.

– Ой, и не говорите, – отмахнулась она. – С утра ему из прокуратуры звонили, потом он куда-то убежал, а теперь на весь главк орет на кого-то по телефону.

– Думаешь, не стоит пока к нему заходить? – забеспокоился Гуров.

– Рискните.

Гуров задумался. Пять-десять минут ничего не решат. Пусть Орлов успокоится, хотя за такой малый срок с его лица даже багровый цвет сойти не успеет. Но хоть отдышится, что ли. Дело было в том, что Гуров тоже пришел к нему с не очень веселыми новостями. С утра позвонил Стас и сообщил, что на работу выйти не сможет.

– Спина, Лев, – просипел он в трубку. – Хана позвоночнику. Помнишь, вчера прихватило?

– Да помню я, – озабоченно ответил Гуров. – Что, совсем худо?

– Не то слово! Наташка с утра меня в туалет отвела и под дверью дежурила. Боялась, что я лбом о бачок тюкнусь, да так и останусь. Скрутило не по-детски. Главное – причину не знаю.

– Зато я, кажется, знаю, – ответил ему Гуров. – Ты позавчера мешки с цементом таскал, забыл?

– Ох, ешкин кот! Точно…

Посочувствовав Крячко, Гуров отправил его сдаваться медицине, а сам решил известить Орлова о временной утрате напарника. Но сейчас решил подождать с признанием – уж слишком яростно кого-то отчитывал Петр Николаевич за закрытыми дверями.