Хранители живой воды

Слова были самые простые, да и говорил мальчик обычным тихим голосом. Но что-то было в его образе гипнотическое, успокаивающее. Прапорщик Семеновского полка, что оказался рядом с царевичем, рассказывал потом:

— Смотрю ему в глаза, а взгляд у него мудрый, стариковский. Как будто в глаза вечности заглянул.

Люди начали расходиться. О битве уже никто не помышлял. Лишь самые упорные скандировали:

— На царство Константина Борисовича. — Но как-то тихо и по-доброму.

Даже сам царь Борис Владимирович ухватился за этот лозунг и повторял его про себя со странной горькой радостью. Он упал на колени да так и остался стоять.

— Если и на этот раз в живых останусь, немедля подпишу отречение, и в монастырь, — решил Борис Владимирович.

Его никто и не тронул. И арестовать не пытался. Не тот был настрой у людей. Даже те из бояр, кто знал подноготную этой истории с некромантией, удостаивали царя сочувственным взглядом, не более того. Борис Владимирович стоял на коленях, не разгибаясь, весь вечер и всю ночь. Наутро нашел в себе силы подняться, добрел до Даниловского монастыря, в тот же день принял постриг и написал отречение.

Иначе повел себя боярин Морозов. Живая вода показалась ему настоящим проклятьем. Михаил Всеволодович почувствовал, как сила некроманта уходит из него. Увидел, как стремительно молодеет и улетает прочь его смерть. В довершение всего взбунтовался амулет предков. Он не желал оставаться в живом теле! Начал шевелить жилами-щупальцами, задергался и вырвался, оставив на груди кровоточащую рану. Боярин попытался ухватить амулет. Но проклятый лемурийский артефакт высоко подпрыгнул, взлетел вертикально в небо и скрылся за тучами. Морозов выругался, побежал прочь с поля боя и спрятался под мостом. Отдышавшись Михаил Всеволодович попытался размышлять. Итак, он потерпел поражение, лишился всего, зато остался жив.

— Я в чужом теле. Я могу скрыться, и никто не узнает меня! — сказал боярин Морозов и улыбнулся, страх отступил.

Михаил Всеволодович выбрался из-под моста, смешался с толпой и побрел в сторону Москвы.

В это время черная чугунная лодка летела на юг. Ракшаса стоял на носу. В его левой руке шевелился амулет предков. Тот самый, что не пожелал оставаться с Морозовым. Наравапару устроился на корме и провожал взглядом удаляющуюся Москву.

— Я хочу знать все о Гримгоре и его учениках, — сказал Ракшаса.

— Да, повелитель, — отозвался Наравапару.

— Они хорошо играли…

— Осмелюсь заметить, главная причина нашей временной неудачи — живая вода, — осторожно проговорил Наравапару. — Мы должны окончательно перекрыть к ней доступ, уничтожить дорогу в Гиперборею.

— Боюсь, не получится. Гиперборея жива, пока есть на земле хоть один человек, кто помнит ее. — Ракшаса скрыл улыбку под костяной маской.

Амулет предков закружился в потоке черного праха, устремился к Наравапару, разгрыз плащ и присосался костяными щупальцами к груди некроманта.

— Возвращайся на Шри-Ланку, отдохни хорошенько, заведи себе плантацию орхидей и садовника-зомби, а потом приступай к делу Гримгора, — велел Ракшаса.

— Да, повелитель! — Наравапару низко поклонился и нежно погладил свой новый амулет предков.

Не одни только некроманты бежали с поля боя. Как только прояснился счастливый исход событий, мастер Гримгор увел летающий курень в ближайший лес. Избушка осторожно опустилась на землю и скрылась среди деревьев.

— Нам больше нельзя оставаться на Руси, — объявил мастер Гримгор.

— Но почему? — удивилась Оливия. — Костя скоро станет царем, а он наш друг.

— Слишком уж громкая история получилась, — начал объяснять мастер Гримгор. — Бояре не простят мне дружбу с Морозовым. Пусть даже новый русский царь нас защитит. Все равно Империя имеет на меня зуб. А теперь еще и некроманты возьмутся за старое — начнут травить проклятиями. Если останемся здесь, при дворе, превратимся в отличную мишень.

— Но мы же так помогли всем. Разве нам не положена награда? — спросил Николас.

— А какая тебе нужна награда? — мастер Гримгор хитро улыбнулся.

— Даже не знаю, — ответил мальчик.

— Вот именно! — Колдун прошелся по куреню. — Пока что нам никакая награда не нужна. Поэтому сейчас мы должны скрыться. А когда нам что-то понадобится позарез, вот тогда и вернемся к русскому царю.

— Логично… — согласился Николас.

— И куда же мы отправимся, папочка?! — поинтересовалась Оливия.

— Решим по дороге, — ответил мастер Гримгор уклончиво.

— Тя! — воскликнула Настенька.

— Она говорит, что мы не согласны покинуть нашу исконную Родину, — перевел Тимофей Спиридонович.

— Вам вообще домой пора. Между прочим, Настеньку родители разыскивают, — напомнил мастер Гримгор.

— Да у нее родители — зомби! — Тимофей Спиридонович схватил малышку и запрыгнул на печь.

— Я их вылечил живой водой еще на озере, — сказал Николас. — К тому же им наверняка домовой понадобится. Сам понимаешь, хозяйство большое, работы много, а за ребенком глаз да глаз!

— Да уж, куда им без домового, — сердито проговорил Тимофей Спиридонович, вылезая из-за печки.

— А как же Евфросиния Александровна и заповедник? — спросила Оливия.