Хранительница. Памятью проклятые

Как шарахнуло проклятого, я, наверное, уже никогда не забуду. Он так дернулся, что вся машина подпрыгнула, резко качнулась, чуть не встав на два колеса, когда нечисть с тихим свистом отлепилась от окна и осталась далеко на дороге подрагивающим темном пятном.

— Полегче! — рявкнул Илья. — Ты всех нас угробишь.

— Заткнись, — почти спокойно ответил Влад.

— Круто ты его, — прошептала я, даже не думая сопротивляться, когда меня чуть повернули, удобнее усаживая на коленях. Тесно и неудобно, мокро и противно, зато спокойно.

— Боюсь, повторить не удастся, — глухо признался он, упираясь в спинку водительского сиденья одной рукой. Второй Влад продолжал придерживать меня, и я чувствовала, как мелко подрагивают от перенапряжения его пальцы.

Когда наконец мы въехали в город, я уж было решила, что удача, наконец, нам улыбнулась, и мы оторвались, даже начала успокаиваться, попыталась сползти с коленей Влада и нашла в себе силы возмутиться, когда он не пустил.

А спустя несколько минут с удовольствием поблагодарила бы за его невероятное упрямство, но голос отказался мне повиноваться.

Вот всего несколько мгновений мы спокойно гнали на запредельной скорости по пустым дорогам, а в следующее мгновение Илья уже, яростно рыча, бьет по тормозам, выворачивая руль, отчего машину конкретно заносит, а меня едва не срывает с коленей Влада. К счастью, он продолжал меня держать, и я всего лишь больно ударилась плечом о спинку сиденья.

Воскресенье, непозволительная рань, сильный дождь, кроме нас дураков было мало, а те, кто все же решил по какой-то причине выползти на улицу и даже сесть за руль, дальновидно избегали этой улицы. Человеческий инстинкт самосохранения, судя по всему, был несравнимо лучше развит, чем у нечисти. Они чувствовали то, чего по какой-то причине не смог почувствовать даже городовой — проклятого.

— Как он так быстро нас догнал, — дрожащим голосом заметила я, выворачивая шею, чтобы посмотреть на нечистого. Перегородив соседнюю полосу, Илья встал к проклятому боком, как раз той стороной, на которой мы с Владом сидели. А прямо перед носом автомобиля, так удачно и спасительно-волшебно, темнела узкая дорога, ведущая между двумя зданиями: большим торговым центром и посредственной кафешкой — невозможными соседями, разделенными лишь этим коротким путем к спасению.

Илья выдохнул и хотел было уже вновь завести мотор, пока проклятый стоял как вкопанный, не спеша нападать. Но Влад почему-то остановил его:

— Подожди.

— Ты с ума сошел? — удивился Илья, обернувшись к нам. — Чего ждать? Когда подоспеют его дружки и нас выпьют?

— Присмотрись, — коротко ответил Влад, сгрузив меня на сиденье. Я пыталась цепляться за его рубашку, но пальцы мои были безжалостно разжаты, — они уже здесь.

На дороге, по которой мы собирались сбежать, и правда подрагивало что-то странное, отдаленно похожее на лужу, но подсознательно жуткое.

Илья устало ругнулся, безнадежно осмотрев пустую улицу.

— Позаботься о моем теле, — серьезно велел Влад, заглядывая мне в глаза, — хорошо(?).

— Д-да, но что ты собираешься делать?

— Выполнить работу городового, — он отвернулся от меня, и я не могла бы с уверенностью сказать, действительно ли его зрачки разгорелись белым огнем, или показалось… Хотя, нет, не показалось. Потому что все, что случилось после этого, мне точно не могло померещиться.

Он коротко бросил, не оборачиваясь:

— Рассчитываю на тебя, — и вздрогнул всем телом. По салону прошелся легкий порыв ветра, а Влад безвольной и очень тяжелой куклой повалился на меня.

Под дождь, прямо через стекло машины прыгнула огромная, черная тень. Встряхнулась и выпрямилась во весь рост, расправив плечи.

Если проклятые походили на обретшее форму желе, то этот монстр будто состоял из дыма. Густого, черного тумана, клочьями сбиваемого дождем и тающего в воздухе, не долетая до асфальта.

Монстр был высок и широкоплеч, с топорщащейся на холке шерстью, со странными деформированными ногами, больше похожими на кошачьи лапы, с длинными, остроконечными ушами… Лица его я не видела, но откуда-то знала, что вместо лица у него морда с горящими белым огнем глазами.

Илья сдавленно выругался, во все глаза уставившись на новое действующее лицо.

— Только не лярва, — простонал он, — ты посмотри, какой отъевшийся. Зараза…

— Это подселенец? — недоверчиво спросила я, не в силах отвести взгляд от чудища.

Илья уныло кивнул:

— Одичавший лярва. Зато понятно, зачем ему нужна семья этой шкурки, — посмотрев на бесчувственное тело Влада, которое я продолжала прижимать к себе, он вздохнул, — не видать мне поста городового.

— Почему?

Чудище раскатисто зарычало, то ли вызывая на бой, то ли устрашая. Проклятый подобрался, а желе, караулившее нас в проезде, заволновалось.

— Потому что с молодым городовым я бы мог справиться, а с дикой нечистью первого порядка — вряд ли.

— Но почему он цепляется за жизнь Влада? Зачем заботится о его семье?