Хранительница. Памятью проклятые

Илья, прочувствованно матерясь, пытался завести машину, чтобы если и не сбросить нечистого, то хотя бы раскатать по стене. В его кровавых мечтах проклятого размазывало по углу торгового центра, а нам на память оставалась его лапа. Лапа, в которую я отчаянно вцепилась, когда одна из бусин лопнула, и хватка стала крепче. Не рассчитана была эта защита на сопротивление такой мощи.

Машина же, от столь близкого присутствия сильной нечисти, стояла как мертвая, как бы говоря, что рядом с проклятыми не только телефоны работать отказываются, но и вся остальная техника.

Меня еще раз попытались протащить через стекло или оглушить — не важно, важно было другое.

Лярва меня услышал. Понял и теперь спешил к нам резкими, широкими скачками, за несколько секунд покрыв разделяющее нас расстояние.

Только увидев, как легко и естественно он передвигается на четвереньках, я поняла, что еще меня смущало в его чуть сутулой фигуре — непропорционально длинные руки. Конечно, на фоне проклятых это не так сильно бросалось в глаза, но все же странно было осознавать, что домовой — монстр, который меня чуть не сожрал, внешне больше похож на человека, чем тот, кто сейчас защищает.

Меня еще разочек впечатали головой в стекло, выбивая ненужные мысли.

И правда, что это я? Меня тут слегка придушили и пытаются моей же головой стекло выбить, а я своим спасителем любуюсь…

Лярва оттолкнулся от земли резко, всеми конечностями, легко взлетел в воздух, оставив после себя полупрозрачный дымный шлейф — рана, нанесенная когтями проклятого, еще не затянулась.

Невольно подняв взгляд, я смогла увидеть, в какое именно мгновение крыша машины обзавелась увесистой вмятиной. Сверху внушительно грохнуло, нас качнуло, потом был только скрежет когтей по железу, первые неуверенные позвякивания цепей, и я получила свободу.

Слегка придушенная и конкретно неадекватная, я забыла, что надо бояться, и до хруста вывернула шею, жадно глядя на сражающуюся нечисть.

Вот только там, позади никто не дрался. Лярва прижал проклятого к асфальту, вжимая одной рукой его голову в лужу, другой удерживал его за плечо и… ел.

Мне хотелось воды и поплакать. А еще зажмуриться и ничего этого не видеть.

Илья молчал, он больше не пытался завести машину, просто сидел и смотрел на жутковатый пир. Проклятый под лярвой дергался, жалобно звенели цепи, но прийти ему на помощь было некому. Один из порванных нечистых уже почти растворился в луже, второй был куда целее своего товарища и даже пытался ползти. Ко мне.

Дурак, лучше бы спасался…

— Упертые, — хмыкнул Илья, тоже заметивший маневр раненого.

Разделался лярва с тремя страшными проклятыми, державшими меня в страхе несколько дней, за неполные семь минут.

Ползущего ко мне самоубийцу он добивал с особенным удовольствием, кажется, именно этот несчастный посмел его ранить.

Дождь совсем закончился, в луже впереди нас лопались черные пузырьки — последнее, что осталось от двух проклятых. Позади не осталось почти ничего, кроме темных разводов, которые в скором времени должны были смыться водой.

Лярва встряхнулся и медленно, чуть пошатываясь, побрел к нам.

— Глазам своим не верю, — выдохнула я. Семь минут — и все, наша проблема была решена, — и почему он сразу этого не сделал?

— Слишком рискованно, — отозвался Илья, — если кто-то узнает, что городовой на самом деле — одичавший лярва, будет скандал. Его не просто сместят, уничтожат, как потенциально опасную нечисть. Можешь гордиться, Леся, ради тебя он подставился.

Уж что-что, но гордости я точно не чувствовала. К чему были все эти размышления о повторном пленении проклятых, если он мог их просто сожрать? Порвать на части. На пузырики…

Дверца открылась, лярва склонился к проему, оценивающе скользнув взглядом по салону. Он тут, конечно, поместится, но удобно ему точно не будет.

«Не дергайся,» — велел он, и голос его раздался прямо у меня в голове, сильный, какой-то густой, с пробивающимся животным ворчанием, — «я тебя помню. Не обижу».

Я нервно кивнула и попыталась подтянуть тело Влада поближе к себе.

Как мне теперь к нему относиться? Смогу ли я вообще спокойно смотреть на него после всего, что случилось?

«Не трогай его!» — решил еще покомандовать лярва, небрежно скинув ноги своего человеческого тела с сиденья, — «я помещусь».

— Хотелось бы верить, что меня ты тоже не обидишь, — подал голос Илья, который, судя по всему все прекрасно слышал.

Лярва хрипло вздохнул, и искорки из его пасти брызнули во все стороны, быстро затухая в воздухе.

«Не обижу» — пообещал он, значимо добавив, — «пока».

Илью это устроило. Хмыкнув, он попробовал завести машину, и на этот раз у него все получилось.

— Куда едем?

«Домой»

* * *

Всю дорогу до дома городового мы молчали. Лярва отдыхал, Илья не отрывал взгляда от дороги, а я беззастенчиво разглядывала мирно сидящее рядом чудище.

«Что?» — спросил он, не поворачивая головы, когда ему надоело терпеть мой внимательный взгляд.

— Ты же мог сразу их сожрать, так?

«Мог»

— Тогда почему не сделал этого?