Хрен С Горы (СИ)

— Вы воевали вместе с дареоями Пеу. За это и за перевозку на ваших больших лодках сильные мужи Хона и Вэя подарили всем гостям из-за моря двадцать пять связок белых тонопу. Те, кто тяжело ранен, могут пользоваться гостеприимством жителей Мар-Хона до полного восстановления сил или возвращения ваших лодок в следующем году. Но у раненных и умерших дома остались семьи. Я хотел бы помочь им. Тунаки — короткий кивок в сторону Сектанта — И отсутствующий сейчас Итуру ваши соплеменники. Я снабжу их раковинами для родственников двух погибших и тех, кто останется у нас.

— Это мудрое и справедливое решение — Кушма-Чикка посмотрел на меня оценивающе.

— Также я хочу дать вам взамен выбывших моряков — не знаю, насколько мне удалось воспроизвести вохейское слово, означающее рядового члена экипажа — Своих людей. Я знаю, что в Вохе за такую работу полагается брать тонопу. Но мои люди не имеют опыта и почти не говорят на вашем языке. Потому будет справедливо, если они ничего не получат. Достаточно того, что вы будете их кормить.

— Благодарим тебя, Сонаваралингатаки — ответил Бухшук-Мишка — Но потери людей не такие уж и большие, чтобы понадобилась помощь жителей Пеу.

— Тунаки и Итуру поплывут на родину не только, чтобы передать ракушки семьям погибших и раненых. Я посылаю их обменять в Вохе или в ином месте тонопу

на те вещи, которые я им укажу. А жители Пеу будут сопровождать и помогать, если наступит такая необходимость.

— Хорошо. Только от твоих людей, Сонаваралингатаки, не будет большой пользы на корабле — сказал Кушма-Чикка — Они даже на еду не наработают. Так что надо будет снабдить их провизией на время пути.

— Согласен — мысленно проклиная торгашей, ответил я — Думаю, четырёх сопровождающих Тунаки и Итуру хватит. Пусть они плывут на разных лодках, чтобы не быть вашим людям сильной обузой. И все они будут хотя бы немного говорить на вашем языке. И конечно, вы заберёте их обратно, когда поплывёте к Пеу в следующем году.

— А что должны будут приобрести Тунаки и Итуру? — полюбопытствовал Кушма-Чикка.

— Разные вещи. Но они много места не займут. Но ещё я хочу, чтобы они привезли цхвитукхов. Я слышал, что они больше свиньи и могут носить тяжести.

Торговцы, похоже, слегка охренели. Наконец, Бухшук-Мишка сумел выдавить из себя: «Иногда цхвитукхов

перевозят на кораблях. Но недалеко. Я не слышал, чтобы кто-то возил их морем».

— Я готов отдать за то, что вы перевезёте мне цхвитукхов, много тонопу.

— Ты не представляешь, как это будет выглядеть! — возмущённо воскликнул владелец десятка кораблей.

Нет, почему же, представляю. И даже представляю, как там будет пахнуть. Вслух же я сказал: «Я понимаю, что перевоз таких зверей будут нелёгким делом. Потому я и готов дать за них много тонопу».

— Не знаю, выдержат ли они три месяца морского пути.

— А зачем три месяца? — поинтересовался я — От Тагиры вы добираетесь сюда за месяц.

— Всё равно, месяц — это много.

— Хорошо, сколько ракушек нужно, чтобы привести?

— Триста связок белых или четыре сотни и пять десятков розовых — ответил Кушма-Чикка.

Аппетиты у них не слабые: тридцать тысяч раковин — да это одна двадцатая всего нашего экспорта ракушек.

— Сотня — парировал я — Или полторы сотни розовых.

— Две сотни пять десятков белых или три сотни и шесть десятков розовых.

В итоге сошлись на полутора сотнях связок белых или двухстах розовых тонопу. Но по рукам ударить не успели — так как оказалось, что торгаши имели в виду одного цхвитукха, а я подразумевал парочку — самца и самку. Потратили на торг ещё полчаса, чтобы прийти к двумстам двадцати связкам белых ракушек или трёмстам розовых в обмен на доставку двух молодых цхвитукхов в Мар-Хон.

Дальше пошло обсуждение подробностей доставки и тонкостей договора: всякие форс-мажорные обстоятельства и прочее. Здесь я предоставил полную свободу Сектанту и Тагору. Как это ни странно, плотник, недолго пробывший моряком, и солдат удачи оказались подкованы в сопровождающей торговые сделки казуистике не хуже купцов-профессионалов. Так что почтенным Кушма-Чикке и Бухшук-Мишке оставалось только мрачно соглашаться со всякими «товар считается привезённым, если его передали лично Сонаваралинге-таки или уполномоченному Сонаваралингой-таки человеку», или «обязуюсь в случае гибели одного или обоих цхвитукхов вернуть две трети отданного за перевозку». Я бы точно при составлении договора пропустил не одну ловушку, оставляющую меня ни с чем.