Христославы

Никитка размахнулся и ударилъ Давыдку кулакомъ въ ухо. Давыдка не остался въ долгу и, сшибивъ съ нею шапку, вцпился въ его волосы. Началась свалка. Оба мальчика упали на звзду и дрались лежа. Подбжавшій дворникъ растащилъ ихъ. Оба христослава ревли. У Давыдки была разсчена губа. Никитка поднялъ звзду — звзда была помята, разорвана. Воротъ у новой рубашки Никитки былъ также разорванъ, на щек виднлась царапина. Его мать Матрена, видвшая драку изъ окна, выбжала на дворъ съ вникомъ, хлестнула вникомъ Никитку по затылку, хлестнула Давыдку и крикнула Никитк:

— Иди, мерзавецъ, домой, иди! Вотъ я сейчасъ попрошу кума Захарыча, чтобъ онъ теб здоровую баню для праздника Христова задалъ.

Никитка, плача, сталъ опускаться въ подвалъ.

1908