Хроника

В комментарии к переводу более подробно, чем во “Введении”, рассмотрены материалы “Хроники”. В частности, в нем были учтены и систематизированы как данные привлеченных к комментарию других источников, так и сведения, содержащиеся в специальной литературе. Много внимания было уделено уточнению хронологии, поскольку наш автор весьма редко указывал точную дату событий, о которых он повествовал, что лишний раз говорит о его добросовестности.

Как было уже отмечено, настоящая работа содержит только оригинальную часть “Хроники” Шах-Махмуда Чураса, заключающую общее введение, и самостоятельно написанную автором вторую половину труда. Эта часть сочинения переведена нами на русский язык. Такой характер данной работы прежде всего был обусловлен тем обстоятельством, что первая половина сочинения является не просто компиляцией, а конспективным изложением широко известного труда мирзы Мухаммад-Хайдара. В этой связи эксцерпт из Тарих-и Рашиди, сделанный Шах-Махмудом, не имеет самостоятельного значения и не представляет сколько-нибудь значительного научного интереса. По этой причине мы не сочли возможным подготовить к изданию первую часть сочинения и снабдить ее переводом. Тем более что Тарих-и Рашиди доступна во многих списках и в прекрасном переводе на английский язык Д. Росса. Своей же задачей мы прежде всего полагали ввести в научный обиход те новые материалы по истории Восточного Туркестана, которые содержит вторая часть труда Шах-Махмуда, не повторяя того, что уже известно из труда его предшественника[47]

.

Для комментария нами были привлечены помимо местных источников, написанных на таджикском и тюркских языках, также исторические хроники и агиографические сочинения, составленные в Мавераннахре и Индии в XVI— XVIII вв., которые до сих пор не рассматривались специалистами в аспекте изучения истории указанного региона в отмеченных выше хронологических рамках. Материал, который удалось обнаружить в этих сочинениях, во-первых, позволил полнее представить и воссоздать картину событий, потрясавших в разное время и периоды Могольское государство, а во-вторых, еще раз подтвердил надежность “Хроники” Шах-Махмуда б. мирзы Фазила Чураса, поскольку его данные нашли подтверждение в сообщениях этих источников.

Настоящее издание текста “Хроники” Шах-Махмуда б. мирзы Фазила Чураса предпринято по единственному известному списку сочинения. В этой связи допустимая критика текста свелась к следующим моментам: а) исправление орфографических неточностей, описок и пропусков букв, допущенных переписчиком во время работы, а также ошибок при цитации Корана; б) установление единообразия в написании некоторых слов тюркского происхождения. Предпочтение отдавалось той форме, которую чаще других использовал переписчик; в) в тексте последовательно отмечены графемы ***, которые переписчик фиксировал время от времени; г) редкие конъектуры, которые мы вводили в текст, заключены в квадратные скобки. Главным образом это касалось соединительного союза ***

который ставился между именами собственными, а также чтения восстановленных нами смытых частей текста; д) графическое изображение изафета после гласных в тексте через знак хамзы повсюду передано нами через йа-йи изафат, например, *** как ***, *** как *** и тому подобное специально не отмечалось.

Все исправления строго зафиксированы, а первоначальное написание представлено в постраничных примечаниях.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ

Об авторе сочинения нам известно очень немного. Если не считать указания на свое имя как автора, Шах-Махмуд б. мирза Фазил Чурас[48]

ни словом не обмолвился о себе в “Хронике”. В другом же принадлежащем его перу труде, отделенном от “Хроники” промежутком в 20—25 лет, он столь же скуп и немногословен в автобиографических ремарках[49]. Но вместе с тем, когда в ходе изложения он касается событий из истории Могольского государства, в которых принимали участие или отличились его родовичи, дальние или близкие родственники, его трудно упрекнуть в излишней сдержанности. Вполне допустимо, что Шах-Махмуд Чурас в этом несколько наивном, но вполне понятном и объяснимом стремлении как можно полнее осветить различные эпизоды деятельности чурасов не всегда сохраняет чувство меры и иногда преувеличивает значение этого рода в истории страны[50]. Однако эти рассказы оказывают нам определенную помощь (при известном подходе к ним) в попытке наметить вехи биографии автора, поскольку они, несомненно, отражают среду, в которой тот родился, вырос и сформировался. С другой стороны, эти рассказы, как нам представляется, выполняют еще одну, на этот раз “скрытую” функцию. Благодаря им перед читателем предстает не простой летописец или незаметный хронист без роду и племени, а знатный происхождением, образованный и влиятельный бек из рода чурас.

* * *