Хроника

В результате ходжи постепенно превратились в одну из основных политических сил в государстве, с которой не могли не считаться как военно-кочевая знать, так и земельные феодалы, а их влияние на светскую власть в лице Хана и государственный аппарат подчас оказывалось решающим[73].

Обладая значительными земельными угодьями в главных земледельческих районах страны (деревни Файзабадской волости около Кашгара, в Аксуйской области и в Хотанском оазисе[74]), а также большими богатствами, накопленными в результате эксплуатации крестьян, разработок нефритовых месторождений

[75], подношений неофитов[76] и ростовщической деятельности, окруженные многочисленными приверженцами, последователями и мюридами[77]

(в число которых подчас входили ханы, их ближайшее окружение и крупные феодалы), ходжи практически превратились из духовных феодалов в светских и в конце XVII в. уже реально претендовали на верховную власть в стране[78]. Несомненно, что в начальный период, когда черногорские ходжи только обосновались в Могольском государстве, помощь, оказанная им в любой форме, имела для них немаловажное значение, поскольку способствовала укреплению их положения. И, конечно, поддержка, которую получил ходжа Исхак от прадеда автора в Аксу, не была забыта впоследствии, во время правления Мухаммад-хана, который, как известно, был назначен ходжой Исхаком своим старшим заместителем (халифат ал-хулафа') и получил от него право на духовное руководство

(иршад) всеми мюридами[79]. С другой стороны, к сами чурасы не прерывали своих связей с черногорскими ходжами, многие из них становились мюридами буквально по наследству[80]

, что, в свою очередь, несомненно содействовало упрочению позиций рода в феодальной среде. С течением времени эти связи превратились в прямое сотрудничество верхушки некогда второстепенного, а затем могущественного и влиятельного рода с черногорскими ходжами. Вполне вероятно также, что чурасские беки и эмиры, стоявшие во главе рода, оказались дальновиднее и проницательнее своих соперников из среды военно-кочевой знати в борьбе за власть и влияние. Это сказалось, видимо, в том, что они раньше других сумели правильно оценить складывавшуюся при дворе и в государстве ситуацию, а с нею и реальные возможности появившейся на политической арене новой силы в лице черногорских ходжей.

После смерти Мухаммад-хана, последовавшей в 1018/ 1609-10 г., в правление его сына и преемника Шах-Шуджа' ад-Дина Ахмад-хана (1018—1028/1609—1618) резко обострилась борьба, которую вел Ахмад-хан со своим дядей по отцу 'Абд ар-Рахим-ханом — практически независимым владетелем Чалыша и Турфана. Известно, что в феодальном средневековье господствовал взгляд на государство как на личную собственность правящей династии, каждый представитель которой имеет право на управление своими собственными уделами в нем. Такой взгляд, не говоря уже о практике, не мог не способствовать росту смут, междоусобий и как закономерный результат — феодальной раздробленности[81]. Могольское государство не явилось исключением из этого правила, в нем также господствовала система уделов, как и в соседних с ним государствах — Мавераннахре и Индии. Вся его весьма значительная территория была разбита на отдельные уделы и владения и распределена между членами ханской семьи и влиятельными могольскими племенами и родами. Правители, сидевшие в том или ином уделе, правили независимо от центральной власти, что зачастую даже специально оговаривалось, и очень болезненно реагировали на вмешательство центральной власти во внутренние дела удела. В этом смысле весьма примечателен и характерен рассказ Шах-Махмуда о реакции на действия Мухаммад-хана мирзы Тенгри-Берды барласа — аталыка Абу Са'ид-султана и хакима Кашгара, резко выступившего против вмешательства хана в дела Кашгарского вилайета[82]. Пример 'Абд ар-Ра-хим-хана явился еще одним подтверждением подобной практики. Закрепившись в Турфане и Чалыше после того как он с помощью войск яркендского хана разгромил мятеж Худа-банде-султана (ок. 1004/1595-96)[83], 'Абд ар-Рахим, опираясь на свой удел и используя удаленность его от основных центров страны, повел борьбу сначала за то, чтобы обрести независимость[84], а затем, когда он добился прочного успеха, — за распространение своей гегемонии на Яркенд и Кашгар.