Хроника

Еще один пример. Когда Султан-Махмуд в 1043/1633-34 г. отнял трон у своего старшего брата Султан-Ахмад-хана, он изгнал в Балх тех чурасских эмиров и беков, которые не поддержали его и в свое время (ок. 1040/1630-31 г.) высказались на “государственном совете” за то, чтобы в случае смерти 'Абд ал-Латиф-хана передать престол Султан-Ахмаду[96], и которые с оружием в руках защищали интересы последнего против Султан-Махмуда[97].

* * *

Отец нашего автора, мирза Фазил чурас, был типичным представителем военно-кочевого служилого сословия и принадлежал к тому большинству чурасов, которые связывали свои надежды и карьеру с яркендским двором. Впервые мы встречаем его в числе приближенных Султан-Ахмад-хана в Яркенде (во время вторичного правления этого хана). По всей видимости, он не состоял в близком родстве с теми чурасскими беками[98]

, которые выступали на стороне 'Абд ар-Рахим-хана и занимали при нем высокие должности. Он, весьма удачно выбрав момент в связи с выступлением 'Абдаллах-хана, сына 'Абд ар-Рахим-хана, вместе с многочисленной группой яркендских эмиров, в которой находились также многие чурасские беки, оставил Султан-Ахмада и присоединился к 'Абдаллах-хану в Аксу[99]. Этот “исход” эмиров представляется нам весьма примечательным, потому что он был совершен вскоре после того, как с помощью этих же эмиров Султан-Ахмад добился решительной победы над претендентом под Тургаем, и ему, казалось бы, ничего не угрожало Позиция, занятая ими вслед за черногорским Ходжой Шади, подчеркивает стремительное падение власти и влияния яркендского хана.

Вскоре после прибытия в Аксу мирза Фазил в числе наиболее могущественных и знатных беков 'Абдаллах-хана принимал участие в совете, где был положительно решен вопрос о дальнейшей борьбе с Султан-Ахмад-ханом, несмотря на понесенное поражение[100]. Во вновь разгоревшейся борьбе Султан-Ахмад-хан уже не смог оказать 'Абдаллаху серьезного сопротивления, и, когда военные успехи соперника показали ему всю тщетность его попыток удержать власть, он “добровольно” сложил с себя ханское звание и бежал в Мавераннахр к Имам-Кули-хану. Последний поддержал его и предоставил в его распоряжение 70-тысячную армию, с которой Султан-Ахмад отправился возвращать утраченный престол. Однако этого ему не было суждено сделать, так как он погиб при осаде Андижана, не дойдя до границ Могольского государства, а узбекская армия вернулась обратно в Бухару.

В этот критический для 'Абдаллах-хана период многие из его окружения заколебались и частью отложились от него, за что вскоре поплатились жизнью. Среди оставшихся верными хану был и мирза Фазил. В 1048/1638-39 г., после вступления 'Абдаллах-хана на престол, он был назначен на должность учбиги правого крыла[101]

— пост столь же важный, сколь и почетный в военной иерархии. В дальнейшем мирза Фазил активно участвовал во всех набегах, походах и экспедициях, которые 'Абдаллах-хан предпринимал против своих соседей[102]. Его военная карьера развивалась успешно, и в добавление к должности учбиги он получил еще должность кушбиги[103]

, а затем был назначен хакимом, т. е. военным губернатором, стратегически важного поселения Барчук[104]. Когда отец Шах-Махмуда Чураса достиг должности старшего эмира (мир-и калан), у него произошел конфликт с Ходжой Шади, который, занявшись делом одного из крестьян, видимо, о чем-то просил за него[105]

. Судя по всему, мирза Фазил отказал в просьбе (“Невежество мое возобладало”, — так он пояснил сыну свой отказ[106]). Мы не знаем, какова была реакция Ходжи Шади, так как в рассказе мирза больше не касался этого, видимо, неприятного для него воспоминания. Но скорее всего ишан дал весьма основательно почувствовать высокопоставленному беку свое влияние и силу, поскольку положение мирзы резко пошатнулось[107]. Признав свое бессилие, мирзе Фазилу чурасу ничего не оставалось делать, как поспешить на поклон к Ходже Шади и загладить допущенный промах, что он и сделал, подарив при этом ходже великолепного скакуна и став его мюридом[108]. В этом весьма характерном рассказе, переданном Шах-Махмудом Чурасом со слов своего отца, особо интересны два момента. Во-первых, это позиция, занятая мирзой Фазилом вначале в отношении ходжей. На наш взгляд, она определенно показывает, что он примыкал к той группировке служилой знати, которая испытывала недовольство в связи с усиливавшимся влиянием в Яркенде клерикальной верхушки в лице черногорских ходжей. Сам мирза Фазил не останавливается на своем личном отношении к ходжам, но его чувства достаточно полно отразил его же нукер, назвавший их грабителями[109]. Ясно, что вряд ли слуга мог бы позволить себе говорить нечто подобное, если бы он не знал настроений своего патрона. Во-вторых, мирза Фазил не сразу стал мюридом черногорского Ходжи Шади, а, как вытекает из его рассказа, был вынужден в силу обстоятельств войти в их число.