Хроника Битвы при Дагоне

В свою очередь, войскам Союза также не хватало уверенности в себе, и потому они не сражались в полную силу. Огромный флот Империи подобно свирепому зверю вторгся в эту пограничную звёздную систему. И хотя внешне командующие силами Союза старались этого не проявлять, некоторая опаска перед превосходящим их численностью противником всё равно осталась. И если бы стратегия Ингольштадта увенчалась успехом, их кошмар стал бы реальностью.

«Всё это время Лин Пяо и Йозеф Топпарол оставались невозмутимыми. Офицеры спокойно выполняли свои обязанности и храбро продвигались по пути к победе…» — так описаны те события в официальной военной истории Союза. Она страдала тем же недостатком, что и многие другие исторические записи — изображением идеализированной картины событий и преувеличением героизма.

На самом деле, в описываемый момент Лин Пяо тихонько, чтобы никто не услышал, спросил сего начальника штаба:

— Слушай, как ты думаешь, мы победим или нет?

— Прямо сейчас я бы сказал, что мы обязательно победим, но не могу гарантировать, что через пять минут ничего не изменится.

— В таком случае, надо бы как-то растянуть это победное для нас время…

— В этом нет необходимости. Главное, чтобы мы победили в итоге.

При этом двое мужчин обменялись взглядами, полными взаимной неприязни. Но, поскольку они не ругались, последующие поколения могли заниматься любым мифотворчеством, строя предположения о том, что два прославленных героя в дружеской атмосфере строили гениальные планы будущей победы.

В конце концов, после 16:00 того дня командующие Союза решили, что они берут верх. Их флот непреодолимо продвигался вперёд, а имперцы отступали. Однако их беспокоило то, что отступление имперцев могло быть лишь прикрытием для сбора их разрозненных сил, и пришли к выводу, что им нужен план на этот случай.

— Альтрих, немедленно разошлите приказ всем кораблям!

— Мы наступаем, ваше превосходительство?

— Не наступаем, а устраиваем взрывные атаки. Вам не кажется, что этот термин более подходящий?

— Вы правы, он подходит гораздо больше, — одобрительно произнёс Альтрих, а затем ушёл, чтобы избежать дальнейшей критики.

Флот Союза и вправду предпринял «взрывные атаки». Так как они по-прежнему находились в численном меньшинстве, в этих атаках участвовало не так много кораблей, но они действовали в полном согласии с названием выбранной тактики и раскрыли свой полный потенциал.

«Все солдаты и корабли были вовлечены в кровавую битву» — сказано по этому поводу в хрониках, и на сей раз они не преувеличивали. Ситуация на линии фронта была нестабильной, имперцы могли прорваться в любой момент. Когда Ингольштадт решил задействовать резервный флот Кауфмана, флот Бьюлоу уже окружил левый фланг сил Союза.

Хотя могло показаться, что имперцы преодолели кризис и завладели преимуществом, они упустили шанс победить. Флоту Кауфмана следовало отказаться от плана партизанских действий в тылу и присоединиться к флоту Бьюлоу на передовой, чтобы вместе атаковать левый фланг Союза, который в этом случае наверняка рассыпался бы, что с большой долей вероятности привело бы к полному поражению всего флота.

Однако советники во главе с Ингольштадтом этого не сделали. Дело было не в недостатке боевого опыта, а в том, что главнокомандующий Герберт требовал от них, чтобы определённое количество кораблей постоянно оставалось в резерве. Кроме того, сыграло свою роль и то, что флот Эрстеда предпринял во фланге и тылу имперских построений действия «столь же бессмысленные, как запуск петард (по выражению Топпарола), по нарушению коммуникаций и психологическому давлению на противника. Но, конечно, главной и фатальной проблемой для них стало незнание местности и недостаток сведений о противнике.

«В тот момент имперцы уже были обречены на поражение» — такое мнение спустя тридцать лет после битвы при Дагоне выразил отставной начальник объединённого штаба Союза Альтрих. Хотя его нельзя было назвать экспертом в реальном бою, он был добрым и справедливым человеком, отлично разбирался в людях и воспитал множество талантливых офицеров. Он был жизненно-важной фигурой в истории вооружённых сил Союза Свободных Планет. Одно из зданий Офицерской академии на Хайнессене было названо в его честь, и многие будущие командиры проведут там лучшие годы, в том числе Брюс Эшби, Ральф Карлсен, Сидни Ситоле и Ян Вэнли…

XVIII

20-е июля.

Утром того дня погиб в бою имперский командующий Пассенхейм.