Хроника гнусных времен

– Хорошая машина, – одобрил врач, – отличная. Как называется?

Кирилл некоторое время вспоминал.

– “Субару”, – сказал он наконец, – я сейчас съезжу. Привезу деньги.

– Прямо сейчас вы можете сказать мне спасибо. А деньги завтра. А то еще разобьетесь, мне под конец дежурства вас придется зашивать, а мне неохота. Честно. Устал.

– Нет, – сказал Кирилл упрямо, – нет, сегодня.

– Тебе бы домой. – Гриша тоже поднялся с бетонной ступеньки. Он был одного роста с Кириллом, но примерно раза в два шире. – Там небось переполох.

Переполох. Да, очень возможно. Как это он не подумал?

– Когда он придет в себя?

– Я не знаю, – сказал врач раздраженно, – может, завтра. Может, послезавтра. Если у вас есть деньги, значит, аппарат можно из города привезти. А если нет, придется очереди ждать и тогда уже больного в город тащить. Не знаю я, когда он в себя придет!

– Какой аппарат?

– Какой! Компьютер для томографии мозга. Такой аппарат. Обыкновенный.

– Деньги есть, – сказал Кирилл, – а когда он нужен, этот аппарат?

– Чем раньше, тем лучше. Завтра привезете – хорошо. Вы тогда спросите у дежурного врача, и он вам все объяснит.

– А вы не можете объяснить? – Кириллу было страшно, что завтрашний врач ничего не поймет и ничем Сергею не поможет.

– А у меня дежурство заканчивается. Да не волнуйтесь вы! Все нормально. Привезете компьютер, посмотрим, что там у него. И зачем его среди ночи в воду понесло? Вроде трезвый, а в легких воды полно! Головой, что ли, стукнулся?

– Не знаю. – Кириллу хотелось курить, и он выудил из кармана совершенно мокрую и мятую пачку. Посмотрел на нее и швырнул в кусты.

– Поехали, – предложил Гриша, – по пути все обсудим.

Кирилл не очень понял, что именно Гриша собирается обсуждать с ним по пути, но послушно пошел за ним к своей расхристанной машине.

– Про деньги-то не забудьте, – весело и негромко сказал врач с крыльца.

– Не забудем, – пообещал почему-то Гриша, в спину подталкивая Кирилла. Тот сел за руль и запустил двигатель.

– Сам-то доедешь? – спросил Гриша. Он неловко влез на переднее сиденье и с трудом устроил левую ногу.

– Доеду.

В молчании они выбрались с больничного дворика и выехали на пустую шоссейку. Кирилл включил отопитель и повернул на себя решетку. Ему было так холодно, что чуть-чуть дрожали руки, и свинцовый шар в голове разбух до размеров футбольного мяча.

– Тебе бы поспать, – сказал Гриша, сосредоточенно глядя на дорогу.

– Если б ты вчера не дал мне по башке, – сообщил Кирилл угрюмо, – мне было бы сейчас значительно лучше.

Гриша искоса взглянул на него.

– Я ж не знал, что это ты. – Он как будто извинялся. – Я смотрю – лезет кто-то…

– Ты – раз, и по башке.

Гриша опять взглянул на него и промолчал.

– Ты меня на уголочке высади, – попросил он некоторое время спустя, – я к заливу пойду, заберу Дика.

У съезда с шоссейки Кирилл притормозил, но Гриша почему-то из машины не вышел. Они сидели и молчали. Кирилл грел ледяные ладони над решеткой отопителя.

– Я пошел, – сказал наконец Гриша и не тронулся с места.

Кирилл молчал, грел руки.

– Что за дела у вас творятся? Кирилл пожал плечами.

– Сам справишься или, может, подмогнуть чем? Кирилл посмотрел на него. Он тоже был весь мокрый – до подмышек клетчатая рубаха была одного цвета, а выше другого, – но почему-то не трясся в ознобе. Короткие темные волосы наивно торчали надо лбом и на висках. У него были очень темные глаза, и пролезшая щетина делала его похожим на разбойника с большой дороги.

Кирилл машинально потер собственную щеку, колючую и холодную.

– Ты же видел, как я справляюсь, – наконец сказал Кирилл и поморщился, – ты из своих кустов никого не заметил?

– Не заметил. Если б заметил…

– Ну да, – пробормотал Кирилл, – конечно. Двигатель негромко урчал, свет мощных фар упирался в стволы старых Лип, и небо было уже не черным, а сизым, предутренним.

– Вот что, – сказал Кирилл, – ты приходи под вечер. Часов… – он посмотрел на голое запястье, на котором, конечно, не было никаких часов, – в шесть. Может, я к тому времени разберусь хоть в чем-нибудь. А если нет, значит, все. Поезд ушел.

– Мне к вам нельзя, – ответил Гриша очень решительно, и стало понятно, что он ни за что не придет, – Я не могу.

Кирилл вдруг разозлился так, что даже перестал мерзнуть:

– Не можешь, тогда сиди со своей собакой! И дверь запереть не забудь. Все. Пока.

– Пока, – пробормотал Гриша, выбрался из машины и с трудом выволок левую ногу.

– Черт с тобой, – глядя в лобовое стекло на удаляющуюся спину, сказал Кирилл.

Он нажал на газ так, что из-под колес брызнули камушки, и вывернул руль. В зеркале он видел Гришину спину, которая некоторое время двигалась вдоль дороги, а потом пропала в кустах.

Он, видите ли, не может прийти! Ему нельзя!

Раз нельзя, значит, дальше пусть разбирается как знает. В любом случае это никак не касается Кирилла Костромина.

Его вообще не касается вся эта жуть, что творится вокруг!

Вдруг он как будто увидел обросший водорослями камень и тело, плавающее лицом вниз, и голубоватую ногу, попавшую под свет фонаря, и его чуть не вырвало.