Хроника отложенного взрыва

— Это подарок тестя, — произнес Войтек, догадавшийся, о чем подумал гость из России. — Он у меня богатый человек. Давно говорит: сматывайся из полиции. Да я не хочу — нравится.

Игорь говорил без умолку, выруливая со стоянки и осматриваясь кругом. При этом он еще успевал посматривать на пассажира и приветливо улыбаться. Такой маленький, юркий и доброжелательный человечек.

— Но если не повысят зарплату, думаю, жена скоро выгонит из дома. — Его тенорок не замолкал. — Цены-то постоянно растут, сколько можно на шее у родителей сидеть. В полиции уж точно зарплату не повысят.

«Все как у нас», — с грустью подумал Гольцов и спросил:

— Игорь, а где ты научился так хорошо по-русски говорить? В школе?

— Мама русская.

И он рассказал про маму. Как отец познакомился с ней, когда учился в Москве. Как ее родители были против брака и отъезда дочери, да и его с опаской встретили невестку. Речь Игоря текла как ручей. Сначала приятное журчание, потом привычно, словно из-под крана в чайник. А затем начинала капать на мозги.

— Какой у нас план? — Гольцов вставил вопрос в затянувшееся повествование.

— Сейчас гостиница, отдых, экскурсия по Праге. Завтра начнем работать по полной программе. С утра заедем в тюрьму, навестим этого… как его?

— Моравека?

— Да.

— А нельзя сегодня?

— Нет. Следователь сможет только завтра. Да и пропуск на сегодня выписывать уже поздно, слишком сложная процедура. Так что не волнуйтесь, любуйтесь Прагой, командировочные все равно идут.

«Все как у нас, коль приехал в командировку — расслабляйся и никуда не торопись, — вновь подумал Гольцов, смотря на мелькающую залысину Войтека. — Я, кажется, понимаю, почему его ко мне прицепили. Не только из-за знания русского, а еще чтобы отвязаться, хоть ненадолго».

Гостиница на окраине города оказалась весьма недурной, несмотря на «жалкие» три звезды. Просторный номер, хорошая мебель, сантехника, а главное — вид из окна на какой-то древний замок.

— В этом замке Фауст продал душу Мефистофелю, — «по секрету» сообщил портье.

Георгий скептически улыбнулся: обычная лапша для туристов. Он знал, что, по легенде, сделка с дьяволом состоялась в Праге. Но был уверен: эту сомнительную честь оспаривали сразу несколько замков, причем этот, напротив, вряд ли входит в их число. Уж очень был невелик, словно амбар с башенками. Тесноват для падшего ангела.

С соседями не повезло. Группа очень упитанных немцев, чьи животы едва протискивались в дверные проемы. Всю ночь они гудели. В самом прямом смысле этого слова. А под утро за стенкой раздались крики «швайн, швайн» и женские визги.

На удивление, утром соседи так же проявили неожиданную прыть. То ли рано встали, то ли вообще не ложились, но, как только наступило время завтрака, словно орда ворвались в ресторан и основательно почистили шведский стол. Гольцову, который встал полвосьмого, остались лишь легкие салатики да одинокий кнедлик на засыпанном крошками блюде.

«Ничего, ты же не жрать сюда приехал», — успокаивал себя Георгий, наполняя глубокую фарфоровую тарелку капустой провансаль с красным вином и маринованными сливами.

Вацлава Моравека привели, держа под руки, два дюжих охранника. Он оказался рослым здоровяком с длинными, до плеч, волосами. «Странно, что его не подстригли», — отметил Георгий. По паспорту осужденному было сорок семь лет, на вид — цветущие тридцать. Запястья Моравека скрепляли браслеты. Он оглядел полупустую комнату, в которой, кроме серого стола и нескольких стульев, ничего не было. Прищуренные глаза скользнули по следователю, задержались на Гольцове. Казалось, этот взгляд вытягивает из человека всю душу и препарирует.

Охранники сняли наручники и усадили заключенного на металлический стул, привинченный к полу. Следователь сказал что-то по-чешски и развернул папку на пластиковом столе.

— Я могу говорить и по-русски, — произнес Вацлав. Голос у него был сиплым.

— Хорошо, — сказал следователь, который тоже неплохо владел «великим и могучим».

Георгий не удивлялся, когда слышал русскую речь в Праге. Туристы давно облюбовали «стобашенную» столицу Чехии. На улицах, в барах, магазинах — везде мелькали знакомые лица и слышалось девичье: «Как мне эта юбочка?» или басистое: «Ну что, хлопнем по пиву?» Но то, что и сами чехи не забыли речь отставного «большого брата», тоже было приятно. И удобно.

— Вы откуда? — Вацлав вновь пристально посмотрел на Гольцова.

— В каком смысле?

— Из прокуратуры, госбезопасности?

— Интерпол. — Ответ Георгия прозвучал гордо: мол, берите выше! — Майор Гольцов.

— Солидная контора. — Губы Вацлава растянулись в неопределенной улыбке, выражавшей то ли уважение, то ли скептицизм. — А почему не прокуратура? Не заинтересовались?

— За границей наши прокуроры не имеют процессуального статуса. — Георгий постарался высказаться мудреней, чтоб звучало убедительней. — Собирать доказательства за рубежом — задача Интерпола. Поэтому, чтобы соблюсти закон, протокол будет вести следователь Глинка. А я присутствую на допросе как представитель Международной уголовной полиции.