Хроника посещения (сборник)

Все силы уходили на то, чтобы заставить себя лежать неподвижно. Хотелось вскочить и побежать. Что-то коротко прошипело и громыхнуло. Через секунду ударило ещё раз. А потом ещё и ещё. Канонада приближалась, но, к удивлению Леонида, грунт оставался неподвижным: его не трясло и не подбрасывало.

«Ракеты земля-воздух? С кем там товарищи воюют? Не могли же насекомые, пролетев сквозь Сферу, превратиться в видимые для радаров мишени?»

А потом всё стихло. И грохот, и рёв. Неподалеку что-то потрескивало и шкворчало, в ноздри забирался сладковатый запах горелого масла. Но и запахи, и звуки казались мирными, домашними. Острая кромка камня больше не беспокоила. На голову если и давило, то терпимо.

Леонид почувствовал страшную усталость. И он уснул. Уснул легко и спокойно, как засыпают в детстве после целого дня «казаков и разбойников», отбеганных среди бескрайнего летнего леса…

* * *

Насколько легко он уснул, настолько тяжёлым показалось пробуждение.

На зубах скрипел песок, каждый вдох давался с боем, а тело казалось разбитым и чужим. И всё-таки, припомнив особенности «вчерашних» событий, Леонид заставил себя не спешить: долго прислушивался и принюхивался, стараясь угадать, что его ждёт на поверхности.

Только через полчаса он решился покинуть укрытие. Поначалу ничего не получалось: затёкшие руки не слушались, он их не чувствовал. Тогда попробовал пошевелить головой и плечами – ничего. Казалось, он был не погребён под породой, а вмурован в неё.

Едва сдерживаясь, чтобы не запаниковать, Лукашев задёргался всем телом: ногами, спиной… и сдвинулся с места! Осторожно пятясь, стараясь беречь израненные руки, он лез из норы, как змея выползает из своей старой шкуры. «Какой длины я сделал траншею? – недоумевал Лукашев. – То, что щебня на голову обрушил больше, чем на ноги, понятно – спасал голову, ноги-то в скафандре. Но почему выползок такой длинный?»

На поверхности испытал ещё одно разочарование: небо пряталось за плотным куполом облаков. Нечего было и надеяться, что его заметят с орбиты. С этой стороны спасения ждать нечего, с неба на помощь не придут.

Мир казался серым и неприветливым.

Пошатываясь, Лёня поднялся на ноги и оказался по пояс в спящих насекомых. Их было невообразимо много. Своими телами они образовали холм с глубокой воронкой на вершине. «Может, и не глубокая, но дна я отсюда не вижу», – поправился Леонид, приученный к сдержанным отчётам.

А то, что насекомые снулые, а не мёртвые, было понятно по тому, как у многих подрагивали крылышки. Некоторые даже пытались ползти.

В метрах десяти, по другую сторону воронки, курились сизым дымком два жарника. Но интерес вызывал не вопрос, что там горит, – горели, судя по запаху масла, сами насекомые, – а поведение дыма: закручиваясь спиралью, он тянулся к воронке и уходил в её недра, вытягиваясь в тончайшие нити.

«Вулкан наоборот», – с опаской подумал Лукашев.

Его всё больше тяготило одиночество. Хотелось как можно быстрее вернуться к своему отделению и вообще к людям.

Он присмотрелся к рукам и пошевелил пальцами, удивляясь отсутствию боли. На чёрных от крови и пыли ладонях не было ни одной царапины. Леонид потёр ладони друг о друга, потом старательно вытер их о рукава комбинезона. Он припомнил сладкий масляный запах. «Ароматерапия? Регенерация тканей под действием запаха жареных насекомых? – Лукашев приободрился. – Насколько же силён фармэффект, если один только запах этого вещества погрузил меня в сладкий сон внутри кучи гравия, а между делом залечил раны на руках?»

Мир посветлел. «Вокруг меня сотни тонн ценнейшего лекарства! Я могу спасти миллион жизней!»

Лукашев зачерпнул горсть насекомых: самые обычные оводы. Ну, может, чуть более крупные, чем обычно. Он бросил их в сторону воронки. Неохотно преодолевая сопротивление воздуха, оводы несколько метров планировали, а потом картечью ухнули в жерло «вулкана».

Леонид насторожился. Эксперимент произвёл на него тяжёлое впечатление. Эйфория от возможности облагодетельствовать человечество сменилась жёсткой сосредоточенностью исследователя.

Запустив руки в глубь живой массы, он нащупал средних размеров булыжник и бросил его в дымящийся бугорок. Эффект получился блестящим: по камню ударила молния. Льдисто-голубой жгут «небесного огня» расколол камень на части, и вместе с дымом, пылью и шрапнелью гранита втянулся в чёрную воронку.

Леонид зажмурился, ожидая грохота от близкой молнии, но звук оказался терпимым: по ушам, конечно, ударило, но и только.

«Ударная волна тоже втянулась в жерло, – понял Лёня. – Не воронка, а чёрная дыра какая-то». Он осторожно попятился прочь от опасного места. Зацепился ногой и упал спиной в месиво насекомых. Он даже не успел закрыть рот. Кашляя и отплёвываясь, Лёня прошагал метров тридцать, прежде чем вышел на свободное от оводов место, и только тогда оглянулся.