Хроника смертельного лета

– Я не понимаю, – она сделала движение к выходу. Но он ловко перехватил ее и слегка придержал за талию:

– Не понимаешь? Или не хочешь понимать? Тебе, наверно, удобно делать вид, что ты не понимаешь?

– Это еще что такое? – Кэти стукнула его по руке, но когда она встретилась с ним взглядом, улыбка сползла с ее лица. В голубых глазах Олега мерцал такой обжигающий холод, что ей стало не по себе.

– Что ты? – отшатнулась она, но юноша словно не слышал. Кольцо его рук сжималось все крепче и крепче, и ей уже не хватало воздуха.

– Отпусти меня! – хрипло потребовала она.

– Почему? – Кэти не узнала его голоса – словно из потустороннего мира. – Почему? Я тебе не нравлюсь?

– Нравишься, очень нравишься, – торопливо заговорила она, поглаживая его по плечу, – но мы могли бы обсудить это…

– О нет, – тем же мертвенным голосом ответил он, – обсуждать это мы не будем.

Кэти попыталась вырваться. Тщетно. Пятнадцатилетний мальчишка держал ее крепко. Она вцепилась ногтями в его плечо, он вскрикнул и неожиданной силы удар обрушился на нее. Она упала и стукнулась затылком о край ванны, на несколько минут потеряв сознание…

…Очнулась она полностью раздетой и лежащей в ванне, только что так тщательно вычищенной ею самой. Ванна постепенно наполнялась теплой водой, а запястья Кэти были туго привязаны резиновыми жгутами к блестящим металлическим ручкам. Он стоял рядом, наблюдая, как девушка дергается, пытаясь освободиться от пут.

– Ответь мне, – сказал он, присаживаясь на край ванны. – Почему ты не хочешь меня? Чем он лучше?

– Я люблю его, – с вызовом глядя на него, ответила она, – а ты мне отвратителен!

– Я тебе отвратителен? – спросил он тихо. – Чем же я так плох?

– Тем, что ты гей! – выпалила она.

– Я не гей, – ответил он каменным тоном, – с чего ты взяла?

– Отпусти меня! – завизжала Кэти. – Мне плевать, кто ты!

– Это тебе твой любовничек сказал? – ему не нужен был ее ответ – он и так знал. Она и не ответила, только с отчаянием вырывала из пут руки, кисти которых посинели.

– И ты поверила? – он ощутил, как неудержимый гнев вновь захлестывает его. – Как ты могла ему поверить?..

– Отпусти! – ее голос сорвался от крика и стал сиплым.

Он, казалось, размышлял, что делать дальше. Его молчание испугало Кэти так, что она начала сожалеть о неосторожно вырвавшихся словах. Вода почти полностью скрыла ее тело, и из-под воды были видны только ее округлые груди. Он пристально смотрел на нее, словно хотел запомнить навсегда хорошенькое лицо, искаженное ужасом, темные глаза, полные паники, закушенную до крови нижнюю губу. Кэти с надеждой произнесла:

– Послушай, ты наверно действительно влюблен в Дрю? А мне мстишь? Давай поговорим об этом. Уверена, все можно уладить. Я скоро уеду и перестану вам мешать…

– Да ты охренела! Я никогда не был влюблен в этого подонка! Я не гей. Я тебе докажу. Но лучше бы ты ему тогда не поверила. Осталась бы цела.

– Да что тут такого, – жалобно пробормотала Кэти.

– Зря ты выбрала его, – он сжал зубы. – Он просто щенок. Я-то знаю.

– А у тебя богатый опыт? – еле выдавила она.

– Нет, – произнес он, чуть запнувшись, – опыт у меня небогатый. Честно говоря, ты будешь первой. Можешь гордиться.

Кэти в отчаянии прошептала:

– Я горжусь, правда… Отпусти меня… Я сама сделаю все, что ты захочешь…

– А я и так делаю сейчас то, что хочу. Это именно то, чего я хочу. Вы оба ответите за оскорбление.

– Прошу тебя… – хрипела она, дергаясь из последних сил, когда он обрушился на нее. Вода, уже достигшая критической высоты, волнами выплескивалась через край ванны. Кэти приходилось напрягаться изо всех сил, чтобы не уйти с головой под воду и не захлебнуться. Ни слезы, ни мольбы его не трогали. Стоило ей закричать, как жестокий кулак разбил ее лицо. Потом Олег лежал рядом в чуть теплой, почти остывшей, порозовевшей воде и гладил содрогающуюся от рыданий девушку.

– Не стоит плакать, – пробормотал он, – видишь, я не гей. Тебе ведь было хорошо? Скажи, Кэти… Кэтрин…

Она торопливо кивала, даже не пытаясь сопротивляться, только об одном лишь моля бога – остаться в живых. Некоторое время он улыбался, шлепая ладонью по остывающей воде. Потом произнес, ласково проведя по ее щеке:

– Ну и что мне теперь с тобой делать?

– Отпусти меня, – умоляюще прошептала она, – я никому не скажу, клянусь тебе…

– Неужели? – хмыкнул он. – Это почему же? Если тебе было хорошо со мной, то почему б тебе не рассказать об этом нашему приятелю? Расскажи ему!

Она сжалась:

– Зачем? Зачем тебе это?

– Что значит – зачем? Хочу увидеть его самодовольную рожу, когда он узнает, как мы с тобой развлекались… Чтоб он подавился своей ложью.

Вода колыхнулась, когда она инстинктивно отодвинулась от него.

– Развлекались?.. – прошептала она разбитыми губами.

Он дернул углом рта.

– А что, нет? А как бы ты назвала то, чем мы занимались?

Слезы потекли по ее лицу, и она отчаянно зарыдала. Это привело его в ярость.

– Понятно, – сказал он злым голосом, – ты все врешь. Тебе вовсе не понравилось. И, скорее всего, ты сразу побежишь в полицию. Жаль.