Хроника смертельной осени

– Что там делать, в этой Москве, – откликнулся Антон, проходя за нею в комнату. – Дожди и холод собачий… Тощища смертная. У вас тут хоть тепло. Н-да…

Полдня стояния у плиты были оценены по достоинству. Еда, приготовленная Катрин, исчезала со стола, пирог имел грандиозный успех, а запивали они его красным сухим вином. После пары бокалов разговор оживился. Антон с большим удовольствием рассказывал о жизни в Москве, старательно избегая упоминать о Кортесе и Орлове. Он так нарочито их игнорировал, что Катрин не выдержала: «Ну, а как там остальные поживают?» Булгаков нахмурился, а Антон сначала тревожно покосился на него, потом повернулся к ней.

– Кто тебя конкретно интересует, душа моя? – чуть улыбнулся он.

– Думаешь, у меня не хватит духа произнести его имя? – фыркнула Катрин. – Зря!

Она глянула на мужа:

– Ты ведь ничего не имеешь против?

– Против чего? – его губы дрогнули. – Против того, чтобы ты поинтересовалась Орловым? Даже если и имею, никогда не признаюсь.

– Видишь, как все просто, – она улыбнулась Антону. – Рассказывай!

– Да и рассказывать особо нечего. Последний раз я видел Андрюху, когда нас вызывали в следственный комитет.

– В следственный комитет? – удивилась Катрин. – Зачем?

Антон не успел ответить.

– Как зачем? – раздался голос Булгакова. – По поводу Рыкова, разумеется. Уточняли разные детали.

– Ты знал? – удивилась Катрин. – А мне почему ничего не сказал?

– Не сказал – что? – Булгаков пожал плечами. – Что их троих вызывали куда-то там?

– Не куда-то там, а к следователю, – холодно поправила его Катрин.

Антон, казалось, растерялся:

– А тебе бы хотелось все это вспоминать?

Катрин поджала губы:

– Терпеть не могу, когда от меня что-то скрывают.

– От тебя никто ничего не скрывает, милая. Просто это такой пустяк, о котором не стоило и упоминать.

– И не люблю, когда за меня решают, – отчеканила она.

– Кто осмелится, тот и дня не проживет, милая, – улыбнулся Антон. – Напрасно ты все так в штыки воспринимаешь…

– Вот как? – недоверчиво посмотрела Катрин на него, потом перевела взгляд на мужа. Выражение его лица было совершенно безмятежным. – Ну, допустим. И как он там?

– Орлов? – на всякий случай уточнил Антон. – Так себе. Выглядит худо. По-моему, он выпивает.

– Ты имеешь в виду – пьет? – подняла бровь Катрин, но в ее голосе не прозвучало беспокойства, а всего лишь удивление. – Он что, пьяным в следственный комитет явился?

– Да вроде нет, не пьяный, но какой-то помятый, словно с похмелья.

– Ну что ж, – задумчиво произнесла она. – Каждый по-своему переживает то, что произошло с нами. И это все?

– Все, – кивнул Ланской. – Я же говорю – виделись один раз у следователя в кабинете. Там и Глинский ваш был. Уже майор.

– Мы в курсе, – улыбнулся Булгаков. – Он не преминул похвастаться.

Катрин переводила внимательный взгляд с Сергея на Антона. Ее муж и ее друг – их она уважала и ценила больше всех на свете. Но сейчас она начинала чувствовать некоторое раздражение – уж не принимают ли они ее за слабоумную, они оба?

– Мальчики играют в игры для мальчиков, – отчеканила она.

– Это точно, – кивнул Антон. – А во что играют девочки?

– Девочки?.. – Катрин замялась. – Девочки играют в секретки.

– Во что?! – сдвинул брови Булгаков, а Антон чуть улыбнулся:

– Кажется, я знаю.

– Откуда? – удивилась Катрин. – Как ты можешь это знать?

– Я видел, как моя двоюродная сестра ковыряется в земле, – ответил Антон. – В детстве мы проводили лето вместе на нашей даче. Я хотел посмотреть, что она там делает, но Ксюха не дала. Потом сам тайком раскопал. Долго ржал.

– И что это было? – спросил заинтригованный Булгаков.

– Не говори ему! – Катрин прикрыла рот Антона ладонью. – Это великая женская тайна!..

Так девчонки забавлялись летом – под крупными осколками бутылочного стекла выкладывались цветы, фантики от конфет, разноцветные бусины – как можно более замысловато, а потом сокровище присыпалось землей или песком, чтобы спустя несколько дней откопать. Полюбоваться творением рук своих, а потом вновь скрыть под слоем земли. О секретках не следовало никому рассказывать – то была тайна. Маленькая Катюша соорудила их несметное количество – на подмосковной даче, во дворе своего дома в Москве. В те годы детей еще выпускали одних во двор…

– Я еще закладывала в секретки желания, – призналась Катрин, когда Булгаков все-таки вытянул из нее правду.

– Какие, например?

– Сначала я загадывала, чтобы мама отдала меня в балетную школу. Но это желание так и не сбылось. Потом мне нравился мальчик в параллельном классе, и я загадала, чтобы он пригласил меня в кино.

– Пригласил? – Булгаков не удержался от иронии в голосе.

– Представь себе, – рассмеялась Катрин. – Пригласил! Но лучше бы тот парень так и остался мечтою – таким он оказался ужасно скучным и никчемным. Не знала потом, как избавиться.

– Да, – кивнул Антон. – Бойтесь своих желаний. А почему, друзья мои, вы ничего не спрашиваете про Мигеля?

– А есть что-то интересное? – неохотно поинтересовалась Катрин. Она до сих пор не забыла, как Мигель обошелся с ней тем страшным летом два года назад. Ее потрясли его грубость и убийственное презрение.