Хроника смертельной осени

– Их вернули Антону Ланскому, – сообщил он негромко. – Все у него. Следователь сообщил, что их вернули бы тебе, но тебя нет в Москве.

Услышав имя Антона, Анна застыла с приборами в руках, уставившись в одну точку.

– Кто такой Антон Ланской? – спросил Франсуа тоном человека, привыкшего получать ответы на свои вопросы, но с трудом выговорив иностранное имя. Анна очнулась.

– Это мой муж. Он в Москве.

– Разве вы замужем? – поднял он бровь. Анну не смутил его высокомерный тон.

– Формально – нет, – ответила она, глядя ему в глаза. – По сути – да.

– Не совсем понимаю, – холодно объявил Альба. – Как это можно быть замужем – по сути.

– Вам и не надо понимать, – ответила Анна.

Ей совершенно не хотелось грубить ему, ставить его на место – ее охватила невыносимая грусть… Она ощутила острое желание, чтобы Антон находился рядом – говорить с ним, чувствовать тепло его рук… Почему она до сих пор ему не позвонила?.. Теперь появился предлог – она может спросить о своих драгоценностях. Смехотворный предлог. А если у него уже кто-то есть? Нет, невозможно. Если она сама так тоскует о нем – то его, наверно, гложет такая же печаль.

Примерно в два часа ночи Франсуа отвез ее домой. Он был молчалив, даже сух, но когда они подъехали к ее дому и вышли из машины, то на прощание Альба сказал, целуя ей руку:

– Надеюсь, когда-нибудь вы простите меня. И разрешите что-нибудь сделать для вас…

29 сентября 2012 года, Париж

Мигель подъехал на такси к дому на углу Жирардон и Норвэн. Он прилетел из Мадрида накануне, куда ездил к испанскому родственнику. Вернее, на оглашение завещания того самого родственника – двоюродного деда по отцу. Эта ветвь их фамилии отличилась во времена гражданской войны участием в бригадах Франко, а чуть позже – подвигами в Голубой дивизии[141]. Но все это осталось в далеком прошлом, и совершенно неожиданным образом Мигель оказался наследником старого рода. Отныне он мог смело именоваться виконтом де Вильяреаль, что, надо сказать, изрядно тешило его самолюбие. Природное высокомерие Кортеса теперь обрело геральдическое обоснование, и весь недолгий полет в первом классе он с любопытством изучал фамильный перстень, а вернее, замысловатый герб на нем – кабан с мечом в лапе. Хотя – какая у кабана может быть лапа?

В довесок к титулу он получил так называемый замок – полуразвалившийся дом в окрестностях Вальядолида, над которым нависла угроза конфискации из-за солидного долга по налогам, не очень крупную, но приятную сумму на счете в банке, и целую армию бедных родственников, позаботиться о которых ему предписывал обычай. Но сейчас Мигелю было не до них. Он хотел встретиться с Анной, заставить ее выслушать его и, при удачном стечении обстоятельств, уговорить выйти за него замуж. Он почувствовал ответственность за свой род и за его продолжение – и кто, как не Анна, могла бы его продолжить в качестве виконтессы де Вильяреаль?

Он отправился прямиком на Монмартр. По дороге он попытался дозвониться Анне, но ее номер оказался вне зоны доступа. «Скорее всего, отключила телефон», – подумал Мигель. Прекрасно, на его стороне эффект неожиданности. Он появится внезапно, и никакая Жики его не остановит. Хватит! ¡Basta! [142]Она могла остановить скромного vinatero[143], но препятствовать виконту Вильяреаль делать то, что он пожелает, не во власти старой дуры.

Он отпустил такси и позвонил в домофон. К его удивлению, ему никто не ответил. «Ничего не понимаю. Пускай Анны и Жики нет дома, но прислуга-то куда делась?» Время близилось к вечеру, и жители начинали возвращаться домой. Воспользовавшись тем, что в подъезд входил пожилой мужчина, Мигель с вежливым «Pardonnez-moi» протиснулся вместе с ним, поднялся на третий этаж и позвонил в дверь. Ему никто не открыл.

Неприятное воспоминание кольнуло его – вот так же, два года назад он пришел к Анне и маялся под закрытой дверью. А в это время Рыков насиловал ее в квартире под оперные арии, а потом полосовал на кровавые лоскуты… Как можно было не понять, что не просто так она ему не открывает? Но жгучая обида, охватившая его, Мигеля, превратилась в бешенство – да как она посмела пренебречь им? В тот момент он думал только о себе.

Ему зверски хотелось курить, но здесь курить было нельзя. В раздумьях он спустился вниз и, хлопнув подъездной дверью, вышел. И тут же почувствовал вибрацию мобильного телефона во внутреннем кармане плаща.

– Говорят, тебя можно поздравить? Ты теперь испанский гранд? Дон Мигель? – услышал он ненавистный язвительный голос. Мигеля затрясло. Он потерял дар речи.

– К Анне приехал? Напрасно. Ее сейчас нет, и будет она нескоро.

Мигелю казалось, что если он сейчас заговорит, то наговорит такого, о чем потом будет жалеть. Его душила ненависть, но он понимал, что необходимо держать себя в руках и не терять достоинства.

– Как ты смеешь мне звонить? – наконец спросил Мигель.

– А что? – поинтересовался Олег ядовито. – Ты занят? Не можешь говорить? Я попозже перезвоню?

– Как ты смеешь мне звонить после всего?