Хроника смертельной осени

– Благодарю вас. Не стоит. Это мой знакомый. У него не все дома… Вообразил себе невесть что, – и она, кивнув полицейскому, отправилась домой. Она побоялась спускаться в метро – наверняка Мигель ждет ее там и, поэтому, забравшись на второй этаж дабл-дэка[158], внимательно смотрела вниз всю дорогу, опасаясь, что тот следит за ней. На самом деле, все ее старания гроша ломаного не стоили, потому что, когда Катрин подошла к своему дому на Куинс-гейт, первый, кого она увидела, был Мигель, который, подпирая фонарь, терпеливо ожидал ее возвращения.

– Успокоилась? – в его голосе не было насмешки, и это спасло его от гнева Катрин. – Теперь мы можем поговорить?

– Ты хочешь сказать, – она мрачно смерила его взглядом, – что притащился сюда только для того, чтобы поговорить со мной?

– Именно так, – кивнул он. – Не сказал бы, что притащился по своей воле, но факт остается фактом…

– Довольно, – она достала ключи из сумочки и на мгновение представила себе реакцию Булгакова на появление нежданного и, чего греха таить, нежеланного гостя, но потом с грустью вспомнила, что Сергея нет. – Ладно, проходи. Можешь попрактиковаться в испанском с горничной…

– Делать мне больше нечего, – высокомерно процедил Мигель. – Кроме как с прислугой твоей болтать…

– Хорошо устроилась, – сказал он по-испански, войдя в квартиру. В глазах Тересы, вышедшей ее встречать, застыл вопрос: что это такое – выпроводила леди, чтоб та под ногами не мешалась, а та вернулась не одна, с ней мужчина, да еще Spaniard[159]

да еще такой красавчик… ¡Qué sayez![160] Та еще штучка ее хозяйка… Но, подавив законное любопытство, она взглянула на Катрин.

– Кофе, мэм?

Катрин кивнула, а потом махнула в сторону кресла:

– Можешь сесть.

Последнее, разумеется, относилось к Мигелю. Он опустился в глубокое кресло, обитое плюшем, не ощущая при этом ни малейшей неловкости, чего нельзя было сказать о Катрин. Принимая во внимание обстоятельства, при которых они виделись в последний раз – обстоятельства весьма щекотливые – она не могла не чувствовать себя скованно. Еще больше Катрин смущало то, как он, не отрываясь, ощупывал ее глазами – раздевающий взгляд, всегда повергавший ее в смятение, даже в лучшие времена их отношений, когда они еще были друзьями. А уж теперь это вовсе отдавало каким-то извращением, учитывая его нескрываемую неприязнь к ней.

– Итак, я жду, – Катрин, избегала смотреть на него – она до сих пор не могла избавиться от чувства неловкости. – Говори, что хотел, и уходи. И учти – я заранее не верю ни одному твоему слову.

– Не очень-то ты любезна.

Как ей знакома эта усмешка! Его губы кривились, словно испанец разжевал зеленый лимон.

– Я не любезна, – согласилась Катрин. – Но готова тебя выслушать – если, конечно, ты не начнешь снова рвать на мне одежду…

– Не надейся… Собственно, я не совсем себе представляю, с чего начать, – он, наконец, поймал ее взгляд и уже старался не отпускать его. – Пожалуй, стоит сразу выложить тебе все без обиняков!

– Пусть будет без обиняков, – кивнула она. – Так гораздо лучше.

– У меня для тебя новость. Надеюсь, она тебя порадует, может, даже доставит удовольствие…

– Не твоя забота – мое удовольствие, – с раздражением ответила она. – Говори!

– Рыков жив, – сладким голосом проговорил Мигель, с улыбкой ожидая ее реакции. – И он на свободе.

Катрин показалось, что он произнес фразу на каком-то иностранном языке, в котором она ни бум-бум – скажем, по-японски. Она приложила руку ко лбу.

– Ты меня поняла? – озадаченно спросил он.

– Нет, – честно призналась она. – Не поняла ни слова…

– Рыков жив, – повторил Мигель четко. – И он бежал из…

– Я тебе не верю, – прошептала Катрин. – Этого не может быть…

Ухмылка испанца истекала иронией:

– Вот как? Говоришь, не может быть? – и он с торжеством добавил: – Насколько я знаю – ты получила от него дивный подарочек не так давно? Нет? И ты все еще будешь повторять с тупым упрямством – не может быть?

– О чем ты говоришь? – похолодела Катрин. – Кто тебе сказал?

– О шелковой рубашке, – уронил испанец. – И какая разница – кто мне сказал? Я знаю – и это главное.

– Откуда ты знаешь? – снова пролепетала Катрин.

Мигель почувствовал удовлетворение. Ему нравилось наблюдать за нею – как она напугана, как растеряна – прекрасно!

– Я тебе не верю. Я знаю точно, Серж убил его…

– Булгакова не было с нами в Следственном комитете, когда на нас вывалили эту радостную новость, но совершеннейший факт – сейчас Серж уехал по его душу.

– Так вот зачем вас вызывали в Следственный комитет? – каменным голосом произнесла Катрин. – Так вот о чем говорил Антон!