Хроника смертельной осени

У человека отсутствовали руки. Они были отрублены по локти – а культи аккуратно перевязаны. Пару секунд она смотрела на него, а потом, не издав ни звука, упала на пол.

…– Катрин… Катрин! – сквозь ватное сознание прорывался чей-то такой знакомый голос, но перед ней все так же висело марево – темное и липкое. Кто-то – видимо тот, кому принадлежал зовущий ее голос – осторожно похлопал Катрин по щекам. Потом те же руки бережно подхватили ее с холодного пола и усадили на доски, сваленные вдоль стены. Она вдохнула смрадный воздух и открыла глаза в надежде, что все это ей привиделось. Но ничего не изменилось – обнаженный человек все еще был распростерт на холодном цементном полу – его стоны временами переходили в жалобный плач.

– Что ты наделал, – прошептала Катрин срывающимся голосом.

– Что-то ты совсем расклеилась, – он стоял над ней, наклонившись, упираясь руками в колени. – Ты в порядке?

– В порядке? – она поняла, что уже плачет. – Мерзавец! Мерзавец!

Она заставила себя встать, и, несмотря на то, что голова сильно кружилась, почти подползла к лежащему человеку и стала поворачивать его на спину.

– Андрей, – всхлипывала она, – Андрей… Это я, Катрин…

Орлов закричал от боли, когда она все-таки перевернула его. Он открыл глаза и уставился на нее невидящим взглядом.

– Будь ты проклята, – прохрипел он.

– Он бредит, – она перевела взгляд на Олега, стоявшего поодаль и с интересом наблюдавшего за тем, что происходит.

– Нет, он не бредит, – Олег подошел ближе. Когда он попал в поле зрения Орлова, тот зарычал от душившей его ненависти и замотал головой из стороны в сторону.

Рыков с нескрываемым удовольствием пнул его в бок.

– Вот видишь? Он не бредит. Он всего лишь тебя проклинает.

– Андрей, – она провела рукой по лицу Орлова, и тот замер на мгновение, затаив дыхание и прикрыв глаза. Его лицо покрывала испарина, несмотря на промозглый холод, царивший в подвале. Катрин приложила ладонь к его лбу – нестерпимо горячему.

– У него жар, – закричала она. – Его нужно срочно отвезти в больницу.

– Еще успеешь, – хмыкнул Рыков. – Сначала я хочу тебе кое-что рассказать про твоего бывшего дружка. Ведь он – бывший дружок, Катрин?

Катрин еле взглянула на него, скинула с себя длинное пальто из мягкой и тонкой шерстяной ткани и, расстелив на полу, стала перетаскивать на него Орлова. Тот отчаянно пытался вырваться из ее рук, размахивая культями, из которых через бинты сочилась кровь. Наконец, она справилась с ним и, измученная, села рядом, обняв колени и опустив на них голову.

– Не сиди на полу, простудишься, – Рыков, понимая, что она никогда его не послушается, поднял ее за шиворот и снова пересадил на доски.

– Не трогай меня! – выдохнула Катрин и с яростью освободилась от его рук. – Какой же ты все-таки урод… Кто бы тебе руки отрубил – за все твои преступления!

И вдруг она услышала хриплый, исполненный злобы, голос Орлова:

– Ты… ты… сука проклятая. Так я и знал. Ты с ним. Гадюка…

Она вздрогнула – да как он смеет?! Но ничего не ответила, а продолжала всхлипывать, прикрывшись шарфом. Олег терпеливо ждал, прислонившись к стене, пока она успокоится. Наконец, его терпение лопнуло.

– Ну, хватит! – он снова подошел к Орлову, и тот зажмурился в ожидании следующего удара. Так же испугалась и Катрин. Она воскликнула:

– Не бей его, пожалуйста! Ему же больно!

Ее крик прозвучал совсем безнадежно под низкими сводами подвала.

– Ему же больно, – повторила она уже тише.

– Так это превосходно, – ухмыльнулся Рыков, но бить Орлова больше не стал, а просто смотрел на него сверху вниз. – Но прелюдия затянулась. Пора переходить к сути. Ну что, обрубок, сам ей расскажешь, или мне начать?

– Пожалуйста… – уже совсем безнадежно прошептала Катрин, умоляюще глядя на него. – Не мучай его… Он же… умирает.

– Э, нет… – Рыков наклонился к Орлову и несколько раз с силой хлопнул того по заросшему лицу. – Так дело не пойдет. Умирать пока подожди. Нет, Катрин, – он выпрямился, – он еще не умирает. И учти, он под дозой – я вколол ему лошадиную дозу обезболивающего, иначе он своими воплями всех крыс бы тут распугал. А вот, кстати, и крысы… – он ногой отшвырнул гадкое животное, которое уже обнюхивало его начищенный английский ботинок.

Катрин панически боялась мышей, а крыс видела только на картинках. При других обстоятельствах она бы уже взлетела к потолку, но теперь только вскрикнула и замолчала, сжавшись на досках в комок. Ей было холодно, и Олег, заметив, как она дрожит, снял с себя пальто и накинул ей на плечи. Катрин с отвращением покосилась на него, но пальто, тем не менее, запахнула на себе поплотнее. Рыков наблюдал за ней с чуть презрительной усмешкой, однако комментировать ее поведение не стал, а лишь заявил:

– Итак, приступим… Помнишь, Катрин, о чем мы с тобой говорили, прежде чем приехать сюда?

– Какая разница, о чем мы говорили! Олег, ради бога, – взмолилась она. – Позволь мне вызвать скорую!

– Еще успеешь. Или ты все еще готова простить ему любую подлость, спустить любое преступление? Даже убийство?

Катрин подняла на него страдающие глаза:

– Какое убийство?