Хроника смертельной осени

– Знаю, – кивнул Олег. – Правда, у меня нет доказательств.

– А тебе нужны доказательства? – Катрин удивленно подняла бровь. – По-моему, не в твоем стиле заморачиваться на подобные пустяки.

– Твоя ирония неуместна, – отрезал он. – Аликс – особый случай. Мне, собственно, действительно не нужны доказательства. У меня уже есть признание.

– Чье признание? – она внимательно смотрела в зеркало.

– Придержи коней, принцесса. Все в свое время.

– А оно у тебя есть – время? – спросила она. – Вот сцапает тебя Виктор…

– Да ладно, – отмахнулся Олег. – Ему меня не поймать. Кишка тонка.

– А кому тебя поймать? – ядовито спросила Катрин. – Кому так повезет?

– Никому, – презрительно уронил он. – Пока не научатся видеть, а не пялиться в пустоту.

– Что это значит? – спросила она, но Олег бросил взгляд на часы – дорогущий Longines: – Поехали. Нам надо съездить в одно место.

Катрин не пошевелилась.

– Я никуда не поеду.

– Как же так? – искренне удивился Олег. – Ты сказала, что готова ко всему. Вот я и говорю – поехали. Это недалеко.

– Зачем? – прошептала она, закрывая глаза. Ей стало страшно – как в коттедже композиторской вдовы, когда он готовился к ее казни.

– Увидишь, – сухо сказал он. – Я тебе кое-что покажу. Если захочешь, заберешь это «кое-что» с собой, а не захочешь – бросишь там же. Я не обижусь. Это, считай, мой тебе подарок.

– Что-то меня в дрожь бросает при мысли о твоих подарках, – буркнула Катрин.

Рыков хохотнул: – Ты будешь приятно поражена! Не ерепенься, поехали.

Катрин остановила фордик около одного из старинных доходных домов начала прошлого века в Староконюшенном переулке. Рыков приказал Катрин выключить двигатель и вышел из машины. Олег оставался верен себе – он открыл дверь и подал ей руку. Катрин, вздохнув, оперлась на нее.

– Лестат де Лионкур[185], – не удержалась она от язвительного замечания, но тут он крепко взял ее за локоть.

– Мне больно, – прошипела Катрин, но он не отпускал ее:

– Молчи, Катрин, и не делай глупостей. Ты можешь навредить себе.

– Неужели? – презрительно скривилась она, но послушно пошла рядом с ним. Собственно, она и не собиралась производить никакого шума – зачем? Он воткнет ей нож в сердце, не задумавшись ни на секунду. Piece of cake…

Олег завел ее во двор, где четырехэтажный старый дом зиял выбитыми стеклами – даже не дом, а полуразвалины с дверями, крест-накрест заколоченными досками, без единой ручки. Через пустые глазницы окон виднелись обвалившиеся потолки и лестничные пролеты.

– Ты куда меня привел? – в ужасе прошептала она. – Что мне здесь делать?

– Тебе ничего и не надо делать, – громко ответил он. – А почему ты разговариваешь шепотом? Иди вперед!

Испуганная Катрин стала упираться.

– Я не пойду. Этот дом может рухнуть в любую минуту. Или рухнет что-нибудь внутри…

– Пойдем, – он дернул ее за локоть. – Эта развалина стоит сто лет, еще простоит столько же, если не снесут. Пойдем. Ты никогда не была трусливой.

– Я не трусливая, – гордо выпрямилась она. – Ладно… веди в свою халупу.

Олег легким движением отодрал доски от одной из дверей и распахнул ее перед Катрин.

– Добро пожаловать в обитель зла! – и втолкнул ее вовнутрь.

На Катрин пахнуло сыростью, мышами и еще какой-то гадостью. Она инстинктивно прикрыла носик пашминой, повязанной вокруг шеи, как шарф.

– Фу, – поморщилась она. – Ну и вонь…

– Потерпишь, – Олег повел ее вглубь дома. Катрин брела, спотыкаясь о битые кирпичи, наваленные трубы, обломки старой мебели. Несколько раз она чуть не упала, но сильная рука подхватила ее.

– Смотри под ноги, – проворчал он. Наконец он подвел ее к двери, которая совершенно явно вела в подвал. Рыков открыл ее – узкая грязная лестница круто уходила вниз. Катрин остановилась.

– Иди, – приказал он. – Не заставляй меня применять силу.

– Ты все же решил меня убить. Пожалуйста… не надо, как в прошлый раз…

– Идиотка, – он подтолкнул ее вниз по лестнице, и она стала спускаться с мыслью, что это ее последние минуты. Может, признаться Олегу, что она беременна – и тогда он пощадит ее? А вдруг наоборот – известие о том, что она ждет ребенка от Сержа, окажется для него невыносимым? Наконец, лестница закончилась. Катрин очутилась в полной темноте, такой плотной, что она не видела протянутую перед собой руку. Олег, стоя за спиной, придерживал Катрин за талию. Она открыла рот, чтобы еще раз попросить его не убивать ее, как вдруг услышала посторонний звук – и поняла, что это стонет человек. Олег щелкнул выключателем: как ни странно, электричество работало в этом богом забытом доме. Зажглась одна единственная, покрытая толстым слоем пыли, лампочка под низким потолком. Ослепленная Катрин ахнула и зажмурилась.

– Посмотри, Катрин, – прошептал Олег ей в ухо, так, что она ощутила его дыхание. – Это мой тебе подарок.

Катрин приоткрыла глаза. На грязном цементном полу, в нескольких шагах от нее, лежал мужчина – абсолютно голый, лицом вниз и тяжко стонал. Катрин затрясло, она сразу поняла, кто это – так как знала каждый миллиметр этого обнаженного тела. Но было что-то не так… Понадобились несколько мгновений, прежде чем Катрин поняла, что не так.