Хроника смертельной осени

– О каком еще праве ты говоришь, querida?

– Конечно, Катрин имеет право, – сказала Анна и тут, нежданно для всех, жестом подозвала Александра, который до сих пор стоял, прислонившись к стене, и ждал, не выказывая никаких признаков нетерпения. Очевидно, он собрался ждать столько, сколько того пожелает Анна – хоть день, хоть неделю, хоть месяц.

Он приблизился.

– Мадам?

– Я хочу, чтобы вы слышали наш разговор.

– Зачем, мадам?

– Мне интересно ваше мнение. Катрин считает, мы совершаем убийство.

Глаза Александра сузились.

– Вам действительно интересно, что я думаю, мадам?..

– Да. Обычно я интересуюсь мнением моей подруги, Жики, то есть, мадам Перейра, – спохватилась Анна. – Но сейчас ее нет рядом…

– Я понимаю, – Гаврилов поклонился. – Но мне нечего сказать вам, мадам.

– Совсем нечего? – разочарованно спросила Анна. – Но у вас же есть опыт…

– Не понимаю, о чем вы, мадам, – лицо Гаврилова потемнело – Я не убийца, если вы это имеете в виду…

– Упаси Бог, – Анна испугалась. – Я подразумевала, что вы много видели… и этическая сторона подобного дела не кажется вам столь неразрешимой…

– Этическая сторона? – переспросил палладин. – Весьма отвлеченное понятие.

– То есть? – поинтересовался Мигель.

– Когда жизнь человека растоптана, искалечено его тело и изуродована его душа, есть ли смысл говорить об этике? На мой взгляд, даже поднимать подобный вопрос – безнравственно.

– Вот как? – подал голос Булгаков. – Похоже, ваши наблюдения не умозрительны.

– О нет, – отозвался Саша. – Я знаю, о чем говорю.

– Расскажите нам, – Анна почти молила, и Катрин смотрела на него с ожиданием.

– Мадам, – его голос был полон скорби. – Два года назад моя девушка… даже не знаю, как рассказывать об этом…

– Прошу вас!

– Два года назад мою девушку изнасиловали, – тяжелым голосом начал Александр. – Десять человек, десять человек, мадам…

– Какой ужас, – прошептала Катрин.

– Какая мерзость, – эхом отозвалась Анна.

– А меня заставили смотреть, – продолжал он монотонно. – И я смотрел – главарь, которого они называли Беркутом, предупредил: если я буду закрывать глаза, он собственноручно мне их выколет…

Анна слушала, глядя куда-то сквозь него. Катрин казалось, что еще немного, и она потеряет сознание – на нее навалилось чужая беда, более страшная, чем та, которую довелось пережить ей. Она с состраданием смотрела на Александра – бедный юноша! И бедная его подруга – выжила ли она после такого кошмара? Он словно услышал ее вопрос.

– Ясмин выжила. Мне удалось вынести ее к дороге, и добрые люди отвезли нас в ближайшую больницу. Врачи сделали все возможное и спасли ее, спасибо им. Она пролежала там месяц. Но стали твориться непостижимые вещи. Врачи, конечно, сообщили о факте насилия куда следует. Но дознаватель, который пришел в больницу, повел себя возмутительно. Он утверждал, что любой суд встанет на сторону насильников, так как они русские, а Ясмин – азербайджанка. Родители от горя почти помешались. А меня даже слушать никто не стал, а местные менты пригрозили повесить на меня дело – ведь тех уродов никто не видел, а именно я вынес ее из леса, и тому имелись свидетели…

– Ужасно, – Анна судорожно перевела дыхание. – Какая несправедливость…

– В мире нет справедливости, мадам, – твердо произнес Александр, словно это – безусловная истина.

Мигель молчал, но выражение его лица было скептическим.

– Что произошло потом? – спросил Булгаков.

– Потом родителям отказали в возбуждении уголовного дела. – Ясмин выписали из больницы… А через неделю ее вынули из петли.

– Живую? – чуть слышно спросила Анна.

– Да, – ответил он, но голос его был мертв. – Слава богу, живую. Она предприняла еще две попытки – обе неудачные. Но мне стало ясно: пока те уроды ходят по земле – покоя ей не будет. И я решил найти их и убить. В глубине души я понимал, что всех навряд ли успею прикончить – либо меня самого убьют, либо поймают и посадят. Но сидеть сложа руки и смотреть, как гибнет моя девушка – я не мог.

– Но судя по тому, что вы живы и все еще на свободе, вам все удалось? – подал голос Мигель. – Или вы передумали?

– Я не передумал. Но меня остановили.

– Кто? – удивленно спросила Катрин.

– Не имеет значения… Люди, взявшие на себя миссию возмездия.

– Кто они? – заинтригованный Мигель впервые выказал интерес, но палладин его проигнорировал. Анна же прекрасно понимала, о ком он говорит – Жики! Ну, или приближенные к ней люди.

– Как их наказали? – спросила Анна.

– Их заставили насиловать друг друга на глазах остальных, – ответил палладин так, словно речь шла о том, что кого-то поставили в угол. – Неважно, какими методами. А Беркута пустили по кругу. Он плакал, как десятилетний пацан и просил пощады.

Мигель засмеялся. Палладин гневно посмотрел на него:

– Вы находите это смешным? Трое из них покончили с собой после расправы.

– Туда им и дорога, – хмыкнул испанец.

– Не знаю… – Александр отвел глаза. – Не знаю.

– Не знаете? – удивился Мигель. – Как так?