Хроника смертельной весны

— В закрытых школах есть определенные плюсы, — благоразумно заметила Анна.

— Вы, как балерина, знаете это лучше других. Вы ведь тоже учились в интернате с жесткой дисциплиной.

— Нас за провинность не сажали в карцер, — возразила Анна. — Всего лишь оставляли на дополнительный экзерсис.

— В нашем карцере была постель с льняными простынями, горячий душ и неплохая библиотека, — Альба рассмеялся. — Ограничения касались общения с друзьями, прогулок на свежем воздухе и развлечений типа вечеринок и охоты.

— Какие строгости, — фыркнула Анна. — А потом?

— После школы, которую я все же закончил de honor[113], я поступил в Академию ВВС.

— Вы — летчик? — изумилась Анна.

— Я военный пилот, — поправил ее Альба. — El Comandante del Ejército del Aire de España[114].

— Вот уж никогда б не подумала…

— Это, собственно, почему? — в свою очередь удивился Франсуа. — Выбрать военную карьеру для молодого человека из благородной семьи так же естественно, как… ну не знаю… для еврейского мальчика играть на скрипке.

— Какое-то сомнительное сравнение, — поморщилась Анна.

— Да, не очень удачное, — согласился он.

— И вы служили в армии?

— Естественно. В эскадрилье Patrulla Águila.

— Орлиный патруль? — перевела Анна. — Что это?

— Несмотря на бойкое название, это всего лишь пилотажная группа из семи штурмовиков, что-то вроде ваших «Русских витязей». Мы выделывали всякие штуки на парадах и авиашоу.

— Как-то я была на таком шоу. Это очень красиво.

Франсуа кивнул с улыбкой, которую вполне можно было назвать горделивой.

Анна задумалась.

— То есть вы никогда не были на войне?

— Бог миловал, — Франсуа покачал головой. — В 90-е я по глупости пытался напроситься в зону боевых действий…

— Куда?

— В Сербию, — Франсуа заметил, как Анна поджала губы: — Даже рапорт подал. Но моя мать употребила все влияние, чтобы Хуан Карлос самолично наложил запрет на мою командировку. И я остался развлекать их величества в Мадриде. Скоро мне это осточертело, и я вышел в отставку. К тому времени мой отец умер и долг требовал от меня, чтобы я женился. Моя матушка сосватала мне Лауру, графиню Бланка, младшую дочь из семьи Кандия. Некоторое время мы жили с ней в Мадриде. Нельзя сказать, что наш брак был несчастливым, но в один прекрасный момент мы поняли, что безмерно надоели друг другу и мирно развелись. Оба сына остались с матерью, а я уехал в Париж. И жил себе спокойно, пока однажды около Опера Бастий не встретил изумительную женщину, с которой захотел связать жизнь. Я пытался стать для нее необходимым. Очень старался, честное слово. Но она меня отвергла.

— Не передергивайте. Я вас не отвергала.

— Вы недвусмысленно дали мне понять, что балет интересует вас больше, нежели моя скромная персона.

— Ваша персона все же недостаточно скромна. Ваша персона просто прибедняется, что, ввиду высокого положения вашей персоны, выглядит сущим лицемерием.

Франсуа расхохотался.

— Рада, что смогла повеселить вас, ваша светлость, — фыркнула Анна. — Но, к сожалению, между нами стоит не только моя работа.

Веселое выражение исчезло с лица Франсуа, словно сметенное порывом ветра. Оно стало серьезным, даже озабоченным. — О чем вы говорите, Анна?

— Простите, я пока не готова обсуждать эту тему. — Анне вдруг стало трудно не то, что говорить, а даже дышать.

— Хорошо, препятствия мы обсудим позже, когда у вас будет настроение. Но давайте поговорим о чувствах. Желтая пресса чего только нам с вами не приписывает, а я ни разу за два года вас не поцеловал.

Анна смутилась: — Вы никогда не делали даже попытки…

— А вас это уязвляло? — он улыбнулся краем губ. По тому, как она покраснела, Альба понял, что попал в яблочко. — Признайтесь, Анна?

— В общем… да… — промямлила она. — Я, честно говоря, считала наши отношения чисто дружескими.

— И, тем не менее, вас это уязвляло, — настаивал он.

— Иногда. Но чаще всего я говорила себе, что лучше не омрачать нашу дружбу напрасными надеждами. Я пережила однажды невыносимую боль утраты, и мне не хотелось бы вновь пройти через это.

— Вы говорите о вашем муже?

— Да.

— Вы до сих пор скорбите о нем?

— Никогда не перестану, — призналась Анна. — Но вместе с тем я понимаю, что необходимо жить дальше… дышать… танцевать… любить, наконец.

— Наконец! Наконец-то мы добрались до сути! — с торжеством воскликнул Франсуа. — Наконец-то вы произнесли ключевое слово! Несмотря на боль и разочарования, пережитые нами обоими в той или иной степени, надо жить дальше. И я надеюсь, вы обдумаете мое предложение.

Анна подняла на него светлые глаза, полные тихой печали: «Я обещаю». А затем сменила тему: «Когда вы возвращаетесь в Париж?»

— Вы скучаете по мне? — с надеждой поинтересовался он. Анна лукаво улыбнулась:

— Не так чтоб очень… Но иногда мне вас не хватает…

Телефонный звонок не дал ей договорить. — Извините, Франсуа, — глянув на экран, она увидела имя. — Я должна ответить. Да, я слушаю, Лиза! — И была оглушена рыданиями: — Анна, Анна, помогите!

— Да что случилось, Лиза?

— Тони… она исчезла!.. Это Шарль, я уверена, больше некому! Он решил, что родители Антона заберут внучку!